У меня больше не было сил ждать. И желания давать шанс обстоятельствам, из раза в раз разлучающим нас.
И он принял мои правила игры. Провел по рукам, собирая рукава ночнушки в складки. Приблизил губы, глядя мне в глаза. От него терпко и возбуждающе пахло табаком. И как я могла ненавидеть этот запах раньше? Несколько месяцев — и он начал ассоциироваться с чем-то чудным и восхитительным. Стал неотделим от самого желанного мужчины на свете.
- Марс... - выдохнул Адам и поцеловал меня в висок. Потом заскользил вниз, оставляя на коже горячие следы. Щека, уголок губ, подбородок...
- Подожди, - я вырвалась из его рук, пока голова не поплыла окончательно. Метнулась к двери и закрыла ее на замок. Замерла на мгновение, прислонившись пылающим лбом к полированному дереву — холодный материал дарил прохладу, вносил немного порядка в бушующий сумбур мыслей.
Брукс подошел сзади. Зарылся лицом мне в волосы, и я затрепетала, ощутив влажное дыхание на своем затылке. Щекотно... и немыслимо приятно. Дыхание прочертило жаркую дорожку, заклеймило шею огненным цветком, сместилось в сторону. Нетерпеливые пальцы убрали локоны, и я охнула и вцепилась в дверную ручку, когда он прикоснулся языком к моему уху. Низ живота скрутило спазмом, ноги задрожали. Адам почувствовал мою слабость, подхватил на руки и отнес на кровать. Уронил на перину, навалился следом.
Я застонала под приятной тяжесть его тела. Выгнулась навстречу, чтобы еще теснее вжаться в него, буквально слиться воедино. Рванула наверх рубашку, помогая ему избавиться от одежды, сама распустила тесемки на штанах — так уверенно, будто не раз делала это ранее. Запустила руку внутрь, нащупала степень его возбуждения и резко втянула воздух сквозь сомкнутые зубы... Словно только сейчас осознала: всего один момент, и мы переступим через невидимую грань. Окажемся на территории, с которой нет возврата.
- Может, нам уехать? - вдруг вырвалось у меня.
- Уехать? - переспросил он и отстранился. - Куда?
- Куда-нибудь подальше...
Сама не знаю, как могла предложить такое. От мысли, что придется попрощаться с прежней жизнью и навсегда порвать с прошлым, меня охватил ужас. Покинуть родную землю, дом... Расстаться с родными людьми — отцом, братьями О'Брайан и докучливой Лис ... Нет, страшно даже подумать!
- Я не хочу снова сбегать, Марс, - покачал головой Брукс. - Мы поговорим с твоим отцом, как только вернемся в Лондон.
Почему-то от этого обещания стало еще страшнее.
- Хорошо, - я притянула его голову к себе, уткнулась в шею любимого мужчины, купаясь в его запахе, смывая с себя страх и непонятное чувство обреченности. - Можешь не курить перед тем, как идти ко мне?
- Идти к тебе — и не курить? Вряд ли... - горько усмехнулся он, поймал мои губы...
И я сломалась. Рассыпалась на части от желания. Уже не помня себя, приподняла бедра и потерлась лоном об вздыбившийся бугром пах Адама, бесстыдно раздвинула ноги. Он зарычал, скинул штаны, задрал мою сорочку до самой груди.
Один толчок — и Брукс внутри.
Я вскрикнула и замерла. Мышцы ног и паха одеревенели, сжимаясь и выталкивая его обратно. Адам удивленно приподнялся на локтях, взглянул мутным от страсти взглядом, через которую пробивался испуг.
- Ты... Ты разве?.. - он вышел, увидел кровь и хотел было сесть, покинуть меня снова...
- Не уходи! - взмолилась я, шмыгнув носом и утерев непрошенные слезы. Опрокинула его на спину и сама села сверху, превозмогая трусливую слабость испуганного тела. Охнула и запрокинула голову, давясь подступившими к горлу рыданиями. Впилась ногтями в плечи Брукса, оперлась на руки и резко опустилась вниз, насаживаясь на него.
Уже не сдерживаясь, застонала, заплакала в голос, разрываясь от пронзившей насквозь боли и восхитительного, ни с чем не сравнимого чувства наполненности.
Мне не хотелось назад. Меня там ничего не звало, не держало.
Я перешла через черту, кровью, болью и наслаждением прорубая себе путь к новой жизни...
Глава 52. Дружбе конец
За окном занималась тусклая осенняя заря, когда я постучалась в комнату Алисии. Она открыла далеко не сразу — растрепанная, сонная, слегка помятая.
- Ты? - она смерила меня недоверчивым взглядом. - В такую рань?
- Да, - я смущенно опустила глаза. - Нужна твоя помощь, Лис.
Охая и ворча, подруга накинула халат и пошла следом за мной. То, что она увидела в моей спальне, заставило ее мигом стряхнуть с себя остатки сна.
- У тебя менструация? - она в ужасе оглядела разбранную кровать. Застывшие в живописном беспорядке одеяло, подушки... И пятна крови, алыми отметинами выделяющиеся на белоснежной простыне.
Я помотала головой. Можно было соврать, но... Количество лжи, произнесенной мной за последний год жизни, достигло своего предела. Мне больше не хотелось врать и что-либо скрывать от нее. К тому же, Алисия все равно узнает о нас с Адамом. Как и все остальные.
- Так... - она побледнела и оперлась рукой о резную спинку. - Умоляю, скажи, что это был твой жених!
Она умоляюще посмотрела на меня, но я молча поджала губы и ответила ей прямым, немного вызывающим, взглядом.
- Нет! - застенала Алисия и закрыла лицо ладонями. - Ду-у-ра! Какая же ты дура, Марс!
Она наощупь села на краешек кровати, но тут же вскочила на ноги, вспомнив, какое непотребство творилось в этой постели ночью. Я расслышала тихие всхипы и с удивлением отметила, что девушка плачет. По-настоящему.
- Адам поговорит с отцом и попросит моей руки. У нас все будет цивилизованно. Он теперь...
Невестка не дала мне договорить.
- «Цивилизованно»? - прошипела она, опуская руки и потрясенно глядя на меня. - Ты серьезно думаешь, что О'Коннор разорвет договоренность с герцогом и благословит вас?!
- Да! - слова подруги подкрепили мои сомнения, но я задавила ростки беспокойства в душе, не позволяя себе даже думать о плохом исходе. - Он мой отец, и не может желать зла единственной дочери. С Кавендишем я не буду счастлива!
- Ты маленькая, эгоистичная идиотка! - заявила Алисия. Она больше не плакала, теперь в ее перекошенном лице читалась откровенная ненависть и разочарование. - Думаешь только о себе! Тебе совершенно неважно, что от твоего решения пострадают близкие люди... Нас всех перестанут принимать в высшем обществе. Мы станем изгоями на долгие, долгие годы... Если у меня родится дочь, ей никогда не выйти замуж за хоть сколько-нибудь уважаемого человека...
- А ты жестокая, - с обидой произнесла я и отошла к двери. Приложила к дереву ухо и прислушалась. - Мне казалось, что, встретив Холла, у тебя могло бы получиться проявить хоть капельку сочувствия. Понять, каково это — любить мужчину...
Алисия побледнела и прекратила наступление. Я задела ее за живое — упоминание журналиста вызвало у обычно сдержанной британки целую гамму чувств.
