Спать… Он будет спать с ней… Диана глубоко вздохнула и попыталась успокоиться. Выходило плохо. Коленки задрожали. Если бы она попробовала сейчас сделать хоть шаг, то обязательно упала бы.
— Ди? — обеспокоенно позвал ее Тайрон. — Ты побледнела! Как ты себя чувствуешь?
— Х-хорошо, — выдохнула девушка. — Спать… Я сейчас… Да…
— Ты чего там себе напридумывала? — нахмурился Тайрон. — Кровать большая, и мы просто будем спать!
— П-просто спать? — переспросила Диана.
— Просто спать. Вместе, но просто спать. По крайней мере, пока ты не захочешь большего.
— Тайрон… Я… — дышать стало легче, но слова никак не хотели складываться в нужные фразы.
— Спать! Немедленно! — рыкнул саорг, и девушка побежала к кровати.
Тайрон смотрел, как она запрыгнула и по самый подбородок натянула одеяло. Как же трудно, и с каждой минутой становится все сложнее с собой бороться. Похоже, его воля не такая уж железная. Глядя на нежную, дрожащую Диану, он почти пожалел о своем решении. И все же принуждать ее не станет. Она сама придет к нему, придет, потому что будет нуждаться в нем, доверять и любить.
***
Невелус раздраженно откинул ксоник. Он прокатился по мраморному полу, с глухим стуком ударился об изящный секретер и замер. Император тоже застыл, гневно раздувая ноздри. Да, как он смеет так с ним разговаривать? Что он себе позволяет? Несомненно, Ликерии необходим союз с соргами, но… Приходилось терпеть фамильярность, которая присуща всем саоргам, а Тайрону особенно.
Именно с его приездом в душе ликерийца поселилось беспокойство, а потом и страх. Слишком цепкий взгляд, слишком неожиданные поступки и везение — вот, что было присуще этому саоргу. Он оказывался в самых неожиданных местах и успевал подметить то, на что другие до него просто не обращали внимания. От бессилия Невелус заскрипел зубами.
— Муж мой, ты опечален? — рука, на каждом пальце которой сияли великолепные перстни, легла на его плечо. Аромат самых дорогих, поставляемых на Ликерию, масел щекотал ноздри.
— Намина, ты не вовремя! — император раздраженно сбросил ладонь супруги.
— Но что случилось? — хитрые зеленые глаза блеснули в приглушенном свете императорского кабинета. — Посмотри на меня, дорогой!
Невелус обернулся. Вот уже двенадцать циклов Намина не давала ему скучать, двенадцать циклов он не смотрел на других женщин, с тех самых пор, как в его постели оказалась простая служанка с задворок империи, а ныне его жена и императрица. Она умела удивлять и очаровывать, не давая страсти остыть, подогревая ее по капле.
За спиной жены полыхал камин, отбрасывая янтарные блики на серебристый мех богатого палантина. Стоило их взглядам встретиться, как накидка упала к ногам женщины, оставив ее сияющей и обнаженной. Лишь усыпанная сапфирами цепь обвивала тонкую талию, а самый большой камень, ограненный в виде капли, закрывал нежный пупок. В густых темных локонах, собранных в высокую прическу, сияла тиара императрицы. Боги! Эта женщина пленяла, она давно похитила сердце императора. С ее красотой могли, пожалуй, посоперничать только ее хитрость и чудовищное коварство. От цепкого взгляда прекрасных зеленых глаз не ускользало ничего во дворце, а быть может и в империи.
— Намина! Моя Намина! — застонал Невелус, приникая жадным поцелуем к тонкой, длинной шее супруги.
Его рука, погладив плоский живот, спустилась чуть ниже и накрыла гладкий лобок женщины. Томный стон, сорвавшийся с уст супруги, разжег пожар в чреслах. Никогда и никого он так не желал. Наплевав на условности, император Ликерии предпочел никому неизвестную девку аристократкам лучших домов. И ни разу, ни разу об этом не пожалел.
Намина была не просто его женой, любовницей и матерью наследника, она была тем фундаментом, на котором он по кирпичикам строил свои планы. Она была его вдохновением, его опорой, его плечом, на которое он мог опереться.
Его пальцы скользнули в уже влажную глубину, и женщина, чуть расставив ноги, словно кошка, потерлась об руку, усладив слух Невелуса сладким, прерывистым дыханием. Только Намина полностью разделяла его страсть, только Намина отдавалась ему вся, без остатка, горела вместе с ним и, как вторая половинка, соединялась в одно целое, даря наивысшее наслаждение.
Как же быстро она возбуждалась! Ее желание всегда было велико. Несколько знакомых, резких движений пальцев внутри податливого тела, и женщина задрожала. Крик наслаждения, отражаясь от гладких стен, еще долго звучал под сводами императорского кабинета.
— О, Невелус! — обессилено простонала женщина, но император знал, что она играет и ее сил хватит еще не на один раунд.
— Ляг на стол, жена моя! — хрипло приказал Невелус, не извлекая пальцев из влажных глубин.
Намина облокотилась великолепной грудью о суконную столешницу. Рука Невелуса дрогнула, и очередной стон сорвался с губ Намины. Только она могла быть такой искушенной и порочной в спальне, оставаясь настоящей императрицей на глазах у придворных.
— Прогни спину! — Невелус больше не мог ждать, спешно расстегивая ширинку.
Упругая, пышная попка призывно потерлась об освобожденный член императора. Он знал, чего жаждет его супруга. Намина знала толк в порочных удовольствиях, и ему это нравилось. Не для кого он не был так тверд. Невелус двинул пальцы внутри женщины, а большим надавил на бугорок наслаждения.
— Пожалуйста… — прошептала Намина, еще шире разведя ноги, но тут же вскрикнула, когда хлесткий удар обжег нежную кожу попки.
— Пожалуйста, что? — прошипел Невелус, проводя членом по ложбинке между ягодицами.
— Пожалуйста, трахни меня! — и новый удар обрушился на аппетитные полушария, заставив женщину взвизгнуть.
— Ответ неправильный, Намина! Вторая попытка!
— Трахни меня в зад, мой император! — закричала она, практически задыхаясь под навалившимся на нее Невелусом.
— Хорррошая девочка! — хмыкнул мужчина, направляя член к незанятой пальцами тесной глубине.
Одним толчком он вошел весь, наслаждаясь дивным зрелищем. Намина судорожно всхлипнула и почти захныкала, подавшись навстречу супругу. Невелус не торопился и женщине это очень не понравилось. Ему нравилась ее ярость в такие минуты, и он специально тянул время. Как только жена пыталась насадиться сама, император тут же отстранялся, погружаясь медленно и неглубоко.
— Двигайся, бездна тебя побери! Или я, клянусь, убью тебя! — зарычала Намина, сорвав остатки самообладания мужа.
Прижав женщину к столешнице, Невелус врезался в нее глубоко и часто до тех пор, пока она не задрожала, выкрикивая его имя. Только тогда император со стоном оросил блестящую от пота в отблесках огня нежную кожу ее ягодиц.
— Намина… — прошептал мужчина, дотрагиваясь губами до атласной кожи спины распростертой под ним женщины.
— Угодила? — задыхаясь, спросила она.
