— Именно! Именно, Рал! Наше будущее! Намина для меня не просто императрица и госпожа, она моя тетя! Только она помогла мне, когда я никому не была нужна и, фактически сбежав из дома, погибала от голода на жестоких улицах столицы. Разве могу я отплатить ей черной неблагодарностью? — горячо возразила ему девушка. — Кроме того, за помощь Намина заплатит столько, что нам хватит на собственное поместье где-нибудь подальше от лицемерного дворца, жадного начальства и императорского гнева!
Юноша улыбнулся, не спеша подошел к возлюбленной и крепко обнял.
— Линити, моя Линити! — горячо прошептал он. — Тебе не место в этом погрязшем в пороках месте, ты слишком чиста и порядочна для этого. Если б я мог оградить тебя…
— Но ты не можешь! А Намина может! Даже находясь в тюрьме, ее влияние велико! Я чувствую, как она дергает за невидимые нити и все во дворце приходит в движение. Ты просто не знаешь, а я служу ей больше цикла и повидала многое. Рал, я хочу, чтобы нашим детям никогда не пришлось увидеть и пережить то, что нам!
— Детям? Лин, тебе не кажется, что еще слишком рано говорить об этом?
— Уже слишком поздно об этом рассуждать, Рал! У нас слишком мало времени, чтобы устроить свою жизнь! — и девушка многозначительно посмотрела на своего мужчину.
— Ты…
— Да! Я беременна, Рал, и скоро ты станешь отцом! Что могут дать ребенку охранник и служанка? И где он будет расти? Где-то между задворками дворца и тюрьмой?
— О, Боги! Лин! Я стану отцом! — воскликнул юноша и, подхватив девушку на руки, закружил ее в тесном каменном коридоре.
— Поставь! Да, поставь же меня! — рассмеялась она и, когда встала на ноги, продолжила: — Я хочу, чтобы у малыша была уютная спаленка с видом на цветущий сад, и белая колыбелька, и будущее! Беззаботное будущее! Ради этого я готова на все, любимый! И Намина наш единственный шанс!
— Ох, Лин! — вся скорбь планеты отразилась на лице юноши. — Я хочу одного, чтобы у нас и малыша была жизнь! Ты собираешься влезть в слишком рискованное предприятие. Как бы нам не потерять все…
— Лишь за риск платят большие деньги. Это наш шанс, и я не хочу упустить его! Я все равно проберусь к ней! Так ты со мной?
— Я с тобой! Я всегда с тобой, Линити. Хотя сейчас, мне кажется, что мы совершаем большую ошибку. Но будь по-твоему…
Молодой мужчина завозился около массивной двери и через какое-то время распахнул ее перед девушкой.
— Иди за мной следом. Будем надеяться, что начальник охраны не хватится меня.
Он пошел вперед по узкому коридору, и девушка едва поспевала за ним. Каждый шаг отражался гулким эхом от серых каменных стен. Свет едва мерцал, и от этого темнота казалась зловещей.
— Кто здесь? Это ты, Рал?
От хриплого окрика Линити вздрогнула и прижалась к стене.
— Да, Твон! Пока начальник спит, решил сходить к Питу и расспросить его о последнем визите к «Танцующим кошечкам», — ответил ее возлюбленный. — Грядет увольнительная.
— Он тебе порасскажет… — сипло рассмеялся второй охранник. — Что ж, иди, старшему скажу, что ты по нужде отлучился.
Пропустив девушку вперед, юноша юркнул следом в неприметный узкий коридор. Какое-то время они петляли, сворачивая, то направо, то налево. Пригибались, проходя мимо дверей со смотровыми окошками. А потом уперлись в тупик. Коридор заканчивался неприметной дверкой.
— Иди, она там, — прошептал Рал. — Я буду ждать тебя здесь. И поторопись, во имя всего святого!
— Так мало охраны… — Лин подозрительно осмотрела все ответвления коридора, которые сливались в этом месте.
— Мы прошли по служебному пути. О нем мало кто знает. Поспеши! — притянув девушку к себе, Рал легко поцеловал ее и подтолкнул в направлении двери.
Маленькое зарешеченное окошко находилось как раз на уровне глаз Линити.
— Госпожа! Госпожа! — тихонько позвала она.
— Кто здесь? — раздался тихий голос с властными нотками. Даже в камере Намина оставалась настоящей императрицей.
— Это я — Линити.
— Ты пришла, моя птичка, — голос чуть смягчился, и из темноты помещения к окошку шагнула Намина.
Линити ахнула, увидев свою хозяйку. Высокая прическа, которую она сама помогала делать к приему, распалась, и теперь темные, некогда блестящие пряди безжизненно змеились по плечам, спадая на груть. На лице императрицы виднелись ссадины и синяки, но зеленые глаза горели по-прежнему.
— Госпожа! — воскликнула девушка, в ужасе прижав ладошку ко рту.
— Все хорошо, Линити. Все будет хорошо, слышишь? — императрица взглянула на служанку. — Ты принесла то, что лежало в тайнике?
— Да… — Лин быстро вытащила из-за корсажа платья два маленьких одинаковых флакона и передала их Намине через прутья решетки.
— Отлично, моя девочка! Надеюсь, о том, что ты здесь, не знает никто?
— Что вы, Ваше величество. Только мой жених Рал. Он помог мне попасть сюда, но я не посвящала его в ваши планы, — зашептала Линити.
— Спасибо тебе, моя маленькая птичка, — Намина улыбнулась и протянула служанке один из пузырьков. — Передашь это Журсу, он знает, что с этим делать. Он же и наградит тебя за твои старания, моя девочка. Будь счастлива и прощай!
Голос императрицы был нежным с оттенком легкой грусти, а улыбка, которая трогала губы Намины, трогательной и печальной.
— Спасибо, Ваше величество! — прошептала девушка, сжимая в кулачке заветный флакон. — Я никогда Вас не забуду!
— Ступай! Поторопись, дитя мое!
— Прощайте, моя госпожа! — девушка попятилась, а потом развернулась и не оглядываясь пошла прочь.
Если бы Линити обернулась, она бы увидела, как сходит улыбка с губ императрицы, а в изумрудных глазах появляется хищный блеск и злость.
«Не посвящала она жениха в мои планы! Скажите, пожалуйста! Да, что ты можешь знать о моих планах? — думала, глядя на удаляющуюся фигурку девушки, Намина. — Не забудет она меня никогда! Разумеется, не забудешь! Не успеешь! Лети, птичка! Лети!»
Глава 25
Журс — церемониймейстер императорского двора был фигурой известной всем аристократам. К нему часто обращались с просьбами и ходатайствами, но он со всеми держался одинаково — предельно вежливо, обходительно и, по сути, никак. Ни с кем не сближался, дружбу не водил, а лишь поддерживал знакомство. Да и как иначе? Жить хотелось, а должность обязывала.
Линити уже полчаса ждала Журса перед дверью в его кабинет. Она уже смерила шагами небольшой холл вдоль и поперек, от волнения измяла юбку рабочего платья и искусала губу. Проходящие слуги уже подозрительно на нее поглядывали.
— Ты ко мне? — спросил церемониймейстер, подходя к дверям и окидывая девушку взглядом.
