Будущий эльд Ваккиер перевел дух, и было заметно, что он силится ничего не упустить, а между тем язык так и норовил опередить мысли, как у многих в его возрасте.
— Я пошел обратно, ваше королевское высочество, полчаса звал: да искал, да все попусту. Думаю, закатит мне герцогиня оплеуху… Она добрая, но за своих левреток и герцогу уши открутит, не то что мне… и вдруг- удача! — слышу тявканье! Эта мелкая лысая козявка забилась под куст шиповника, где я ее и нашел. Укусила!
Паж гордо предъявил правую ладошку, перевязанную платком отнюдь не первой свежести, и продолжил уже спокойнее:
— И тут я слышу шум, голоса, смех там, мужской и женский тоже…
— Женский?! — Воскликнула Марина. Недавние предположения подтверждались. — Ты уверен?
— Да обрасти мне бородавками, ваше королевское высочество! Я застрял в этом колючем кусте вместе с левреткой! Пока вылезал, дамы ушли! Это точно были дамы, а не серветки, так шуршат только дорогие платья с накрахмаленными нижними юбками!
Герцогиня так же шуршит. Потом я высунулся из шиповника, смотрю — там трое почти взрослых парней, лет так по пятнадцать — семнадцать… А вели себя, как деревенщины, шумели, толкали друг друга. Думаю, навесят мне пенделей и карманы вывернут запросто, заберут всю мелочь. Так и остался в кустах вместе с гадкой собачонкой… Одного из этих парней начало тошнить, лицо зеленое, глаза жуткие, и весь дергается, как припадочный… Остальные его уговаривали перетерпеть.
— Так, и что там дальше?
— Дальше, — мальчик так увлекся, что забыл прибавить титул собеседника, — совсем чуть-чуть. Они ушли, а проклятая суч…ох, простите, собачонка, опять вырвалась. Я — за ней, а рядом корзина оказалась, скатерть, огрызки там всякие, бутылки пустые…Собака ведь может слопать, что угодно, а я отвечай! Я ее хвать под мышку, и хотел уже возвращаться, но увидел такую славную штучку…
«Штучка» оказалась маленькой, очень хрупкой на вид колбочкой из матового стекла с ярко-синими включениями. Колбочка была закрыта стеклянной пробкой, а на донышке едва просматривался тусклый золотистый штемпель: ящерка в окружении веточек и листьев, кусающая свой хвост. Клеймо изготовителя или герб?.. Может, алхимический символ? Печать мага?.. Тогда Тавель, наверное, знает, чья..
Маленький паж теребил в руках свой берет, глаза возбужденно блестели.
— Как только я узрел штуковину, сразу решил: подарю младшей дочери герцогского садовника! Она же такая задавака, даже ножки не хочет показать! А после подумал, что она дуреха, и ничего в таких чудесных вещах не смыслит. Скорее уж девчонка покажет мне ножки за флакончик душистого масла, и для дела сего мне надо продать находку. Ну, разве я не прав? Вы понимаете меня, ваше королевское высочество, как мужчина мужчину?
«Нет, малыш, в моем лице ты точно не найдешь союзника. Мне и в лагере хватает вас, мелких пакостников, вечно подглядываете за девчонками в раздевалке!» — мысленно возмутилась воспитательница из «Ветерка». Вслух она сказала как можно строже:
— А не слишком ли ты юн, чтобы разглядывать девчачьи коленки?
Ваккиер, гордо выпрямившись, надул свои пухлые щечки.
— Мне уже одиннадцать с половиной, ваше королевское высочество!
Стараясь не засмеяться, Марина кивнула в знак согласия:
— О, если так, то я умолкаю. Ты рассказал мне все?
— Почти. Когда случилась беда, я понял, что дело нечисто… Надумал оставить штуковину у себя. Говорят, будто вещи покойников и… это… ну, тех, кто их упокоил, приносят удачу. — Без тени сомнения в голосе сказал паж. — Я плохо сделал?
— Нет, но запомни, малыш: вещи, найденные на месте убийства, приносят вовсе не удачу. Они могут навлечь беду на того, кто их нашел. Их называют «улики».
Карие глаза «почти взрослого» пажа раскрылись до предела. Он ощутил свою принадлежность к страшным и таинственным событиям, и вдобавок был горд тем вниманием и доверием, которое оказал ему член королевской семьи. Никаких угрызений совести по поводу найденной и утаенной улики мальчонка явно не испытывал, равно как и страха за свою жизнь. Порка розгами же гораздо страшнее…
Марина опять сделала строгое лицо.
— И ты, конечно же, возжелал дорого продать столь ценную вещь?
— Что ж тут такого? Вот как бы еще раздобыть кусочек савана..
— Какая мерзость! Саван!..
— Ваше королевское высочество, я не зарвался, я просил с Зальбера всего два лера серебром! Хватило бы и на розовое масло для этой зазнайки, хоть она и дочка садовника, и на конфеты нам обоим! По-моему, не так уж и дорого!
— Да, в самый раз, — хмыкнула девушка, в душе восхищаясь этим образчиком предприимчивости. — И чтобы ты, любезный дружочек, не остался в накладе, я дам тебе… скажем, целых два ноблера вместо леров — за твою замечательную колбочку. И добавлю еще один за то, чтобы ты проглотил язык и никому, даже скупердяю Зальберу, ни словечком не обмолвился о разговоре со мной.
Ваккиер заскакал на одной ножке в приступе восторга, но устыдился своей непочтительности, в то время как Марина отсчитала ему обещанную сумму. Она совсем не испытывала угрызений совести по поводу облегчения кошелька его высочества. Правда, вид местных денег тоже вызывал у нее немалые подозрения. Один приятель по клубу фехтования, нумизмат, показывал однажды русские старинные монеты начала восемнадцатого века: они выглядели довольно грубо. А вот пресловутые золотые ноблеры, серебряные леры и полулеры, а также медные олы были похожи на идеальные монетки двадцатого и двадцать первого века: такие же ровные и красивые, без малейших изъянов и неровностей.
Рассыпавшись в благодарностях, паж убежал. Было ясно, что парнишка ничуть не сомневается в причине смерти жертвы, а ведь он всего лишь паж, на которого внимания обращают не более, чем на комнатную собачку. Он знает. Так что же говорить тогда о придворных и полиции?! Все знают, и все — молчат.
А в колбочке вполне могли остаться частицы яда… Надо торопиться к Тавелю.
***
Утренний Призрак как будто был рад прогулке, да и Марина уже начала испытывать восторг от верховой езды. Ведь еще недавно она даже не могла допустить мысли о поездке верхом! «Когда буду дома, запишусь на ипподром — хоть ухаживать за лошадьми, а там и покататься можно!». А вот где взять время на новое увлечение? Как совместить с фехтованием и с многочисленными «подработками» в разных местах?.. Разберемся как- нибудь.
Приближаясь к известной части леса, она заметила впереди хорошо знакомый плащ цвета зеленого яблока. Несомненно, то был Мариен собственной персоной, видимо, сгоравший от нетерпения узнать подробности вылазки и выехавший навстречу своей разведчице. Утренний Призрак радостно заржал, издали здороваясь с хозяином и приветствуя своего приятеля, Равнодушного. Впрочем, оба эти субъекта проигнорировали приветствие: Равнодушный с аппетитом обгладывал ветки молодого деревца, а принцу, похоже, было не до любимого скакуна. Он ждал новостей.
