— Тогда выходит…
— Да — да, братец, выходит-то оно, выходит, но мы это открытие вслух не произнесем, правда? С тех пор я предпочитаю в качестве косметики плоды моих маленьких химических экспериментов. Я пока не достигла совершенства в изготовлении туши и румян, но, думаю, близка к нему.
«О, я бы так не сказала», — критически подумала Марина. Осмысливая услышанное, она привычным машинальным движением пощипывала себя за подбородок. Это была школьная привычка, избавиться от которой никак не получалось.
— Почему вы молчали, Велирин? По-моему, ваши показания упростили бы следствие.
— А по-моему, нет. Доказательств я не имею никаких. Сперва я думала, что меня хочет послать в загробные странствия граф Энрин. Старый маразматик совсем одурел от мании величия! Спал и видел, как бы водрузить седалище на трон! Вы и сами знаете.
— Безусловно. — Подтвердила Марина.
Велирин склонила голову на плечо, рыжие локоны дрогнули.
— И что мне было думать, когда и самого графа отправили к Приходящему?! Я сперва решила, что сюрприз мне послали случайно, вроде лотереи… Но опасения остались, так что пока я отдаю предпочтение помаде собственного производства. Не судите строго о моем макияже, братец. А потом учитель танцев… После этого на меня уже посматривали косо, как будто я приложила руку к его смерти.
Принцесса говорила таким ровным легкомысленным тоном, что нельзя было догадаться, шутит ли она. Такая шутка вышла бы слишком мрачной и циничной, так что Марина была склонна поверить в услышанное. Может, именно это имел в виду тезка, когда просил присмотреть за сестрой?.. Пользуясь моментом, девушка извлекла из кармана брошь.
— Посмотрите, ваше высочество. Что вы скажете об этой вещице?
Приняв в ладонь золотой цветок, принцесса повертела его в пальцах.
— Ничего особенного, — пожала она плечами. — Не слишком чистое золото, а вот ювелир постарался на славу. Одна работа обошлась ноблеров так в семь; если не больше… Зачем вы мне ее дали?
— Уж, наверное, не за тем, чтоб цену узнать, а потом в ломбард сдать. Брошь вам знакома?..
— Не думаю. Слишком дешевое украшение, я таких не ношу.
— А вы подумайте, — настаивала Марина, — вспомните, не принадлежит ли она какой- нибудь фрейлине из вашей свиты?
На мгновение лицо Велирин приняло рассеянное выражение, затем озарилось улыбкой узнавания.
— Возможно… Разумеется, мне известна ее хозяйка. Но полностью поручиться не могу.
И что вы хотите сказать?
— Так, ничего… Передайте владелице, пусть более не теряет.
— Хорошо, я передам.
Принцесса казалась изумленной, но все же спрятала брошку в крохотную сумочку из малиновой кожи, крепившуюся к поясу и заменявшую одновременно косметичку и кошелек. После чего Велирин вознамерилась, было, что-то сказать, уже и рот открыла, да не успела. Раздался громкий хлопок и вместе с ним — звон разбитого стекла.
— Проклятье! Моя лаборатория! — Яростно воскликнула Велирин и устремилась в угол комнаты, к еле приметной низкой дверце, оставив недоумевающую гостью в одиночестве.
Понимая, что беседа окончена, та покинула покои принцессы. Разговор не прошел безрезультатно, поскольку появились новые сведения, очень интересные.
У Велирин была своя лаборатория. А в лаборатории можно изготовить не только крем для лица.
ГЛАВА 7.
Охота на лис
Приглашение на охоту поступило следующим утром. Первым желанием Марины было отказаться, но такой ответ мог быть воспринят как оскорбление. Тем более Мариен уже предупредил заранее. Она, конечно, дала согласие.
В назначенный час девушка спустилась в конюшни, облаченная в охотничий костюм из серой замши очень, очень тонкой выделки. Красиво, легко, не жарко, приятно носить… Утренний Призрак уже был оседлан и пребывал в прекрасном расположении духа, о чем говорили игривые взбрыкивания и нетерпеливое ржание: скорей, скорей, на прогулку!..
У старшей наследницы в конюшне было три личные лошади, и она старалась делить свое внимание поровну между ними. Однако негласной фавориткой ее высочества была гнедая кобыла Белка, живое воплощение изящества и кокетства. Она ластилась ко всем окружающим, будь то человек или лошадь, за исключением двух своих конкурентов и соперников за хозяйскую ласку: огромного, угольно-черного и неуправляемого жеребца по кличке Гром, и его полной противоположности: тихого, покладистого, белого как снег (но с черной гривой и таким же хвостом) Умника. Для выезда на охоту Велирин обычно брала Грома, который по сравнению с Утренним Призраком казался просто гигантом.
День был в меру теплым и солнечным. Прохладный ветерок нежно касался лица, птицы пели, и настроение у Марины мало — помалу наладилось. В лесу придворные быстро разделились на группки и парочки. Впереди слышался задорный голос принцессы, то и дело вызывающий взрывы смеха среди спутников. Марина резко чувствовала собственную отстраненность: с ней обменивались вежливыми фразами, почтительно улыбались, не забывали прибавлять «ваше высочество», но — не любили, и это ощущение напоминало навязчивую зубную боль. Должно быть, Мариен был не слишком счастлив…
Наконец всадники выехали на открытое пространство. Перед ними лежала красивейшая долина, озаряемая бликами озерных зеркал. Там и тут зеленели островки леса, издалека похожие на подушечки для иголок, а на горизонте протянулась темная лента незнакомой чащобы.
Ловчие уже поджидали охотников в сопровождении низкорослых, каштановой масти, собак. Велирин с высоты седла обратилась к главному егерю:
— Ну, как, Эльвел? Чем ты нас порадуешь?
— Готово, ваше высочество, — ответил тот, с достоинством кланяясь. — Собаки взяли след, и ждем только вас.
Видимо, Велирин послышался в этих словах намек на опоздание, потому что она порозовела и сморщила нос, явно смущенная.
— Спасибо, дружище. — Она повернулась и помахала свите рукой в алой перчатке. — Вперед, господа, и пусть лисы поберегут хвосты!
Раздались резкие свистки, и собаки рванули с места во всю прыть своих коротких лап. Беспорядочной рыжей волной они скатились с холма по направлению к ближайшему лесному островку. Следом поскакали всадники, подбадривая лошадей криками. Марине совсем не улыбалось смотреть на травлю бедных лисиц, поэтому она не торопила своего скакуна и оказалась в числе отставших. И если бы она была чуть более опытным наездником, то поняла, что с Утренним Призраком не все хорошо.
Жеребец вдруг начал упрямиться, фыркать, переступать копытами и подавать все признаки беспокойства. Он неожиданно остановился, и под насмешливые взгляды пролетавших мимо придворных начал мотать головой. «Может, ему что-то попало в глаз?» — Подумала всадница и уже хотела спешиться, как вдруг Утренний Призрак попятился и замер. Не зная, как себя вести, девушка легонько хлестнула его между ушей перчаткой… В последствии, уже наработав немалый опыт верховой езды, она с недоумением вспоминала, как ей вообще удалось удержаться в седле в тот день.
