— О: да. — Поддержала принцесса. — Я так полагаю, что заговор зрел уже тогда, три года назад, и эльд Алиген приложил к подписанию указа немалые силы. Горный Дом и Дом-на- Холмах поступили иначе, поступили по совести, приняв всех, кто захотел покинуть Хальгсенленн. Меня мама слушать не захотела. Роптали многие, но лишь единицы возразили открыто, в том числе — Готтар. Он дал приют семье Двальхаса и всей его многочисленной родне. Приор воспользовался ситуацией, и барон впал в немилость…
Слова эхом отскакивали от высоких сводов.
— Я далек от вопросов веры, как и любой солдат, но даже последнему солдату известно, что Псевдомаги интересуются Несущими мрак и многим другим из прошлого, которое забыто и возврату не подлежит. Что-то им надо тут, в замке… Теперь я почти уверен, что знаю предмет их поисков. Недавно мы закончили разгребать вековое старье в подвалах, и нашли потайную комнату.
— Да, — вновь оживилась Велирин, до этого момента в задумчивости шуршащая подолом платья, — тебе стоит взглянуть. Там такая странная вещь, рассказал Готтар… Кронен, как ты говоришь, тоже выходец из другой реальности, как и ты, и вроде ваши миры во многом схожи… Может, ты знаешь, как пользоваться вещью? И он, видимо, тоже знает…
Марина без энтузиазма кивнула. Она уже мыслями была дома и слушала спутников вполуха.
В зале, где они вчера ужинали, ждали Готтар, Одлин и еще какие-то люди. На длинном столе, кроме овощей, сыра, свежего ароматного хлеба и всего, что полагалось к завтраку, лежали карты местности.
— Вы любите молоко с пенками, сударыня? — Спросил Одлин у Марины, приглашая сесть рядом с ним.
— Терпеть не могу. Я бы не отказалась от крепкого кофе.
— Кофе остыл, вас ожидаючи, — с укором произнес эльд. — Вы премило выглядите.
Марина уже пожалела, что накрасилась. Между тем Велирин, наскоро перекусив,
склонилась над картой.
— Нас пока не пытались взять приступом?
— Нет. — Ответил барон. — Сам удивляюсь. Правда, ребята со стен заметили отряд гвардейцев. Они замаскировались елочками и залегли вдоль кромки леса.
— Факт! — Пробасил усатый здоровяк в коричневом камзоле и потертых пледах, закинутых на плечо. Вместо штанов он носил юбочку, похожую на шотландский килт, что сразу выдавало в нем хальгса. — Только им следовало бы сменить сиреневые мундиры на что-нибудь менее яркое. Никакая елка не спасет! Тем не менее, осадные орудия потихоньку монтируют.
— Лазутчики из города еще не вернулись. Полагаю, первым делом мы укрепим оборону, а после кликнем клич. Любой дворянин, дорожащий своей честью и верный присяге, присоединится к нам. За своих арендаторов и фермеров я ручаюсь. Жадное до чужого добра Общество здорово прижало их налогами, им позарез нужны средства, и мужички ждут — не дождутся, чтобы взяться за топоры…
Марина вполголоса спросила у Одлина, почему вдруг крестьяне платят налоги Братству.
— Видите ли, — сказал тот, — мы тут в некотором роде… незаконно. Погорячившись, ее величество отписала земли барона Братству, а самого его отправила в изгнание. Готтар не захотел в изгнание… С тех пор мы уже года два с гаком на нелегальном положении. А хотите, я покажу вам замок?
«Размечтался!» — Подумала Марина, отодвигаясь.
— … почему бы не показать Мариен нашу находку? И Тавелю заодно? Кстати, где он?
— Я тут, ваше высочество, — уныло проговорил старик, появляясь в дверях. — Я заблудился в вашем замке, господин барон!
Тавель выглядел огорченным, на что принцесса немедленно отреагировала:
— Чем вы расстроены?
— Ах, ваше высочество, меня гложет чувство вины. Я не мог заснуть! Я виноват перед вами… И перед вами, ллид Мариен! — Повернулся он к Марине. — Виноват, клянусь буфером!
Марине показалось, что маг прячет глаза, и это ей очень не понравилось.
— Утешьтесь, дружище! — Хлопнул Готтар ладонью по столу. — Главное, теперь вы с нами. Виноват тот негодяй, который ввел вас в заблуждение… Идемте, я покажу кое-что интересное. И вы, ллид Мариен. Вы увидите то, ради чего Приор готов продать свои потроха!
В сопровождении Готтара и его воспитателя Марина, Велирин и Тавель покинули зал. На первом этаже замка было оживленно: туда — сюда сновали разные личности: одни с оружием, другие — с большими деревянными щитами, третьи волокли ведра с густой маслянистой жидкостью. Барон пояснил, что это горючая смесь, приготовленная на случай штурма.
Миловидная блондинка, пробегая мимо, стрельнула, было, барону глазками, но увидела Велирин (у которой выражение лица стало непередаваемо скучным), и от неожиданности чуть не упала. Потом поклонилась, неумело пытаясь сделать элегантный реверанс, и побежала дальше.
— Не она ли стирает тебе рубашки, дорогой? — Сладко спросила Велирин. — Передай мои поздравления — воротнички белее снега…
— Стараемся! — Последовал ответ нимало не смутившегося жениха. — Не она стирает, не волнуйся. У той, которая стирает, волосы черненькие.
По замшелой лестнице они спустились в подвал, где Готтар зажег факел. Где-то капала вода, пахло сыростью. Принцесса забеспокоилась.
— Надеюсь, крыс там нет?
— Разве что самую малость. Где ты видела подземелье без крыс и привидений? — Помолчав, Готтар подал совет. — Но ты можешь слегка приподнять подол, а не то они заберутся по платью… Крысы, конечно, а не привидения, заберутся.
— Как бы не так, подол!.. Предупреждаю — я закричу, как только увижу крысу.
Хитрый барон понял, что с поднятием подола и созерцанием женских ножек ничего не
выйдет, и переключился на новую жертву в лице Марины:
— А вы, сударыня, боитесь крыс?
— Нет.
— Хм… А жуков?
— Нет.
— А гусениц?
— Нисколько.
— А, по крайней мере, коров?
— Тоже нет!
— Поразительно! Держу пари: вы храните шпагу под подушкой или, наверное, стилет за подвязкой…
— Должна вас разочаровать — я подвязок не ношу.
Молодой человек собрался сказать в ответ что-то весьма колкое, но Тавель предупреждающе закашлял. Велирин хихикнула, представляя себе, возможно, Марину в мини-юбке, и выражение лица своего жениха.
За поворотом их ждал последний спуск. Казалось, громада замка стискивает со всех сторон, чтобы раздавить, смять… Стало довольно холодно. Марине в толстом свитере было комфортно, а Велирин, скорее всего, мерзла, чему немало способствовало глубокое декольте.
Ход закончился тупиком. В стене мерцала дверь из станза, на которой были выбиты странные слова: «Ответ из дней минувших». Какой ответ?.. На какой вопрос?.. Никаких следов замочной скважины не было заметно. Однако на гладкой поверхности имелось углубление — как будто выемка для пальца. Готтар действительно ткнул в нее указательным пальцем. Сморщился, убрал руку… Было видно, что из подушечки выступила капелька крови. Тавель удивленно поднял брови. Предвосхищая его вопрос, барон по-детски сунул палец в рот:
