Привыкшая уже ко всяким опасным неожиданностям, она вынула из ножен клинок и тихонько припала к замочной скважине.
Рядом находилась комната принцессы.
Подсматривая в замочную скважину, настороженная соседка стала свидетелем того, как дверь покоя распахнулась, и (не без помощи мощного пинка суженой) в коридор вылетел Готтар, звучно шмякнувшись о противоположную стену. Все было привычно, и ясно без комментариев. Успокоившись, Марина пристроила шпагу на место.
А страсти снаружи продолжали бушевать.
— Велирин, моя дорогая! — Умолял барон. — Отопри! Хоть один поцелуй на ночь!
Приглушенный голос отвечал отказом:
— Был тебе уже поцелуй! Иди спать, сокровище мое.
— Велирин!!! Ты бессовестно холодна ко мне!
— Неправда!
— Докажи!
— После свадьбы!
— Я умру раньше! — Взывал Готтар, штурмуя дверь.
— От воздержания не умирают. Тренируйте силу воли, господин барон.
— А я буду первым, кто умрет! Жестокосердная!
— Подумаешь! Идите тогда, если свербит, к похотливым жрицам: барон Готтар, они прямо-таки ели вас глазами!
Барон перешел к шантажу:
— И пойду! Нет, я постучусь к Мариен! Вдруг в ней пробудится дружеское сострадание, коего вы, сударыня, лишены!
— Да идите вы к…
Марина из-за нахальства жениха подруги подавилась кусочком яблока, закашлялась, и адреса не услышала. Влюбленные между тем затихли. Правда, и минуты не прошло, как раздался стук в Маринину дверь. Девушка решила, что это распаленный эротическими фантазиями барон исполнил угрозу. К тому же она помнила про «бедра, как у кузнечика», и спускать такое не собиралась.
— Ну, погоди! — В сердцах бросила она, плотнее заворачиваясь в полотенце и сжимая руку в кулак.
И не миновать бы Готтар хорошего удара в челюсть, но… это был и не Готтар вовсе. За дверью стоял Тха-Джар. От неожиданности Марина ойкнула и отступила на шаг. Незваный гость вступил в комнату, невозмутимый, как обычно.
***
Без привычной банданы на голове он выглядел совсем молодо, хотя в темных, стриженых «ежиком» волосах поблескивали седые ниточки. Несмотря на внешнюю холодность, Тха-Джар явно волновался.
Марина тоже ощущала некоторое волнение. Она не могла не заметить внимания и особого отношения человека-тигра к ее персоне, а уж ночной разговор Тха-Джара и Готтар и вовсе делал ситуацию прозрачнее воздуха.
— О, — только и вымолвила девушка, улыбаясь как можно естественнее, — я никого не ждала в гости… Я не одета.
— Меня это не смущает. Я… зашел пожелать доброй ночи.
— Взаимно.
Неловкое молчание затягивалось. Тха-Джар нарушил его первым:
— Послушай, Мариен… Я готовил множество красивых слов, но они отказываются мне повиноваться. Я слишком долго избегал женского общества…
«Знаю!» — Чуть не брякнула Марина, но вовремя спохватилась. Пришлось бы сознаться, что она подслушивала. Она промолчала, сделав непонимающее лицо.
— Я должен объясниться. Ты пробудила в моем сердце давно забытые чувства: надежду, тепло… и…
Слово «любовь» так и не было произнесено, но оно как будто слилось с дыханием. Марина видела, как вздувались змеями мускулы на руках стоящего перед ней мужчины. Он был божественно сложен, привлекателен и излучал желание, которое не могло не найти отклика в теле молодой женщины, уже узнавшей прелесть плотской близости.
Боясь, что ее мысли слишком очевидны, Марина залилась краской и поспешно опустила глаза. Тха-Джар истолковал это по-своему.
— Да? — Тихо спросил он, стискивая талию девушки руками.
Прикосновение и жар его тела заставил трепетать. Марина решительно, но тактично отстранилась.
— Нет. Ничего не будет.
— Но почему?! Потому что я — не совсем человек? — Лицо его закаменело, кошачьи зрачки глаз превратились в щелочки.
Марине стало не по себе; она полным искренности, порывистым движением взяла Тха- Джара за руку и сжала ее в ладонях.
— Нет, нет! Пойми, я из другого мира и вернусь туда, домой! И там, там меня ждет… другой. Я не могу быть с тобой.
Медленно и нехотя освободив свою руку, человек-тигр впервые улыбнулся. Грустно улыбнулся. Затем наклонился вперед и дотронулся губами до щеки Марины.
— Мой поцелуй не оскорбит тебя. Это — на прощание… Женская верность — прекрасное качество, столь редкое в наши дни. Доброй ночи…
Марина кивнула. Если бы она провела эту ночь с Тха-Джаром, то поступила бы, мягко говоря, нечестно: с его стороны — искренние чувства, с ее — прихоть плоти. Самый коварный из женских обманов…
Дверь захлопнулась. Оставшись в одиночестве, Марина вернулась к столу, но аппетит куда-то пропал. Эх, жаль, что в кувшине не вино!!! Она глубоко задумалась. Она всегда была уверена, что испытывает к Толе, своему приятелю, любовь (или то, что принято так называть в нашем сумасшедшем динамичном мире). Они были близки, проводили вдвоем много времени, строили кое-какие планы на будущее, в том числе насчет женитьбы… Они познакомились в клубе фехтования, и были неразлучны уже два года. Толя, по выражению кое-кого из соклубников, «парень не простой и мажористый», ведь его отец, известный в городе и в области бизнесмен, собирался сделать сына наследником своей многогранной империи, пока что, сквозь пальцы, наблюдая за спортивными увлечениями отпрыска. Тем не менее, Марина никогда бы не назвала Толика мажористым мальчиком, ибо он отслужил в армии, поступил «на бюджет» в ВУЗ, сам заработал на старенькую «Тойоту» и вообще вел себя так, как будто за спиной не было отцовских денег.
Да, им было уютно вдвоем. Но вот — пришла долгая разлука. Как там он? А она сама? Она-то вряд ли вспоминала о нем каждый день! Вихрь событий подхватил гостью, закружил и понес неведомо куда. Может быть, завтра чародей Даккальман вернет ее домой, и все пойдет по-прежнему… Для Толи его девушка никуда не исчезала, а для Марины…
Что-то сдвинулось в душе, потревоженное то ли формулой Тавеля, то ли воздухом чужого мира, то ли совершенным убийством. Она уже не станет прежней Мариной Скворцовой, которую волновали сугубо житейские, насущные вопросы: какая будет погода? повысят ли зарплату, как обещали? Что подарить родителям к «серебряной» свадьбе?.. Какие там вселенские катастрофы, инопланетяне, звездные войны, им же нет места в нашей насквозь реальной жизни?! А вот, поди ж ты, у других есть. Так что же делать? Вернуть Тха- Джара?! Мол, передумала я, бери меня?..
Мучаясь от таких раздумий, Марина мерила шагами комнату, на ходу щипала машинально виноградную кисть и проклинала волю случая, забросившую ее, непонятно, в какие дали. Ни разу за время пребывания в Лангато она не чувствовала такой острой тоски по дому. Потом усталость взяла-таки свое, и, всплакнув в подушку, Марина забылась сном.
