— Йопт! — выдал теперь уже принц-консорт. — Ушастое нечто, ежовая душа?!
Третьим был хорошо знакомый Готтару домофей. После его появления номер четвертый уже удивления не вызывал. Ллид Мариен, провалиться и перевернуться!
Робкий стук в дверь, затем — явление на пороге камеристки Ее Величества Велирин.
— Ваше высочество, — начала дама, приседая в реверансе, — Ее Величество интересуется, изволили ли вы… простите, я дословно… налакаться в достаточной степени, чтобы упасть с ног, или же еще в состоянии рассказать сыну дневную сказку?!
Тут она увидела группу гостей в странной одежде и подняла жуткий визг, поспешно убегая из пропахшей спиртяжкой «берлоги» принца-консорта.
— Ну, я ж говорил, что ледяные демоны на ейном хвосте! Обожаю эффектные появления! — захихикал Диген, приплясывая на мозаичных каменных плитах пола и начиная постепенно принимать невидимость. — Если что, я буду рядом, в гостях у местных. Надо же братве цепуру показать голдовую…
Наплевав на наследственное вегетарианство многих поколений, Пушехвост крякнул и протянул лапку к мясной нарезке. Надо хорошенько закусить прозрачненький, а то, не ровен час, придется лечить голову…
* * *
События, предшествовавшие появлению гостей в королевском дворце Озерного Дома, развивались быстро, в считанные секунды. Мерцающий контур фигуры, очерченный инеем, проступал в воздухе на расстоянии двух метров от стола для совещаний и преграждал путь к двери кабинета. Фигура, вне всякого сомнения, была антропоморфной, но определить уровень сходства с человеком не представлялось возможным, поскольку она была упрятана в подобие то ли скафандра, то ли экзоскелета.
Ковалев сразу узнал бронированное чудовище — одно из тех трех, что неподвижно наблюдали в нейтрали или буфере. Уж больно внешность приметная, тут не спутаешь ни с чем. А «Гюрза», кстати, по правилам, сдана была на КПП при въезде на секретный объект…
Марина тоже узнала чудовище, потому что дважды имела возможность видеть его изображение.
Первый раз — в домике покойного Тавеля, где было полным-полно старых книжных раритетов. Древние страницы хранили записи о Холодной Смерти — нашествии нелюдей, спустившихся с неба. На черном переплете книги мерцал странный символ, вычерченный серебром: треугольник, и в нем — стилизованная фигурка неизвестной птицы или, скорее, птеродактиля с человекообразным телом. Существо выглядело неестественно и уродливо. Рисунок ледяного демона — представителя Несущих мрак…
Потом вспомнился станзовый бункер в подвалах Лесного замка и тот самый прибор, после активации которого удалось расшифровать послание твинатов, давно покинувших планету. Послание, иллюстрированная часть которого была посвящена тем самым Несущим мрак:
«… природа данной формы жизни — металлоуглеродная, где задействованы металлы переменной валентности. Мы назвали эти существа металломорфами. Они бесполы. Они не могут размножаться ни одним из известных во Вселенной способов полового или бесполого размножения, и это говорит в пользу гипотезы их искусственного происхождения. Для воспроизведения им нужны тела теплокровных хозяев, с которыми металлические зародыши образуют единый организм, постепенно замещая неорганическим веществом клетку за клеткой на протяжении десяти — двенадцати циклов развития. Мозг хозяев медленно умирает в течение нескольких месяцев. Металломорфы могут существовать лишь при низких температурах. Их тела разлагаются почти мгновенно после извлечения из скафандров — даже при низкой температуре. Никто не знает, как они выглядят на самом деле…
Поразительно, что их цивилизация также использовала станз, который мы считали своим открытием. Каким образом к ним попала наша разработка, кто был их создателем, как быстро они развивались?.. Мы не можем ответить на данные вопросы…»
Жуткого вида существо, которое сейчас как будто пыталось материализоваться в кабинете Таипова, было очень и очень похоже на оба изображения.
Металломорф?..
Ледяной демон…
Несомненно, его и узнала и Тая, потому что на ее лице отразилась вся гамма эмоций — от неподдельного изумления до полного отчаяния.
— Этого не может быть… — недоуменно пробормотала она. — Морфы были только в истории Лангато, они не посещали Землю… Как же так…
«Значит, посещали», — успел подумать Валентин.
Расстановка мест за овальным столом была следующей: ближе к двери сидели Таипов и Зиганшин, за ними, друг напротив друга, расположились Марк и Виктор. Геннадий Воротников находился у книжного шкафа, поодаль от стола — он отошел туда после того, как Зиганшин заговорил про теорию Козырева, и достал с полки какую-то книгу, которую торопливо листал. Теперь он ее уронил от неожиданности, но никто не обратил на это внимания. Ковалев стоял за стулом Тха-Сае, у стены, рядом с кулером. Строго напротив него помещались Скворцова и Диген…
Казалось, все впали в оцепенение, длящееся несколько часов, а между тем, прошло три или четыре секунды.
— Я не могу… — начала Тха-Сае и потянулась к своей сумочке на поясе.
Майор тотчас сообразил, что она собирается сделать.
Стаканчики с чаем полетели на пол, а Ковалев схватил Таю за руку. Только он был не один. Скворцова подалась вперед и молниеносно перегнулась через стол…
— Дедка за репку! — воскликнул Диген и мертвой хваткой вцепился в штанину джинсов Марины.
Все четверо исчезли в круглом вихревом окне, раскрывшемся в стене кабинета. Листы со схемами, начерченными рукой Скворцовой, разлетелись по полу.
Загудел сотовый Таипова, лежавший на столе, и ученый машинально взял его в руку, несмотря на состояние, близкое к ступору:
— Альберт Иванович! — раздался по громкой связи голос стажера, Олега. — Один серебристый — девяносто девять процентов яркости! Что делать?!
Ответ последовал далеко не сразу.
Мерцающие очертания начали обретать плотность материального объекта.
* * *
После визга камеристки в «берлогу» принца-консорта вломилась дежурная охрана королевских покоев, но была тут же отправлена обратно мановением руки самого хозяина кабинета. Не исключено, что гвардейцы были выдавлены за дверь парами спиртного.
—… рисковать чужими жизнями… — закончила Тая фразу, начатую в кабинете заведующего лабораторией ментального трекинга.
— Диген, стой! — успел крикнуть майор, хватаясь за шиворот джинсовой курточки домофея. — Да погоди же, куда ты?!
Кто его знает, что произойдет, если Диген удалится от синха на приличное расстояние?!
Самое интересное — что в этот раз никакого длительного пребывания в нейтрали не было вовсе. Вытягивающая суставы боль — да, была, короткое потемнение в глазах, тошнота. Мелькнули знакомые облака, разламывающиеся на радужные осколки, возникло ощущение стремительного полета, и — на тебе! — прямиком в другое помещение!
