Но избавиться от памяти о Долаңе я была не в силах.
Первые три года мы с Радрайгом действительно скрывались за линией человеческих поселений в южной части Острова. Α потом дошли вести, что Конклав проклял меня и лишил не только сана, но и имени, проведя ритуал предания забвению. Ни о какой войне между Зэйлфридами и Ливеллейнами не было ни слова — значит, нападение было предупреждено. Что сделали Зэйлфриды с украденным Радрайгом древним документом? Думаю, уничтожили.
Предание забвению было равносильно моей смерти… Меня больше не существовало для дроу: для братьев и для моих прочих соплеменников я была мертва, а имя — вычеркнуто из всех родовых книг Дома Киларден и документов Конклава.
Послушный и мягкий Радрайг, бросающийся исполнять любое моё желание, раздражал меня до бешенства и совершенно ңе был мне нужен, как не был нужен и сын, рождённый спустя пять лет после описанных событий. Если бы родилась девочка, я бы выставила Радрайга вон и занялась её воспитанием…
В один из ветреных и дождливых дней весны я просто ушла, предоставив Ρадрайгу распоряжаться судьбой сына в одиночестве. Не знаю, что с ними сталось — и не желаю знать.
Через несколько лет оба Алмаза внезапно проснулись — без всякого вмешательства, и это были славные дни долгих празднеств и безудержной радости. Многие больные исцелялись, пожилые и дряхлые — молодели на глазах. Мои шрамы исчезли, в тело вливалась неведомая дотоле сила — сила благодати, дарованная моему клану Тёмным Камнем, Dorcha Cloch.
С возвращением бессмертия быстро оживали и обычаи прошлого: практика жертвоприношений Матери Ллос и кровавое главенство жриц Конклава.
Вернулась взаимная неприязнь Тёмных и Светлых, периодически перераставшая в жесточайшее взаимное истребление…
Моим уделом стало одиночество свободы, разбавленное разве что мимолётными интрижками, направленными на удовлетворение прихотей плоти. Я ни с кем не могла связать свою судьбу, каждый раз возвращаясь к мучительному сравнению с ним. Одному ему я могла бы позволить властвовать над собой. Светлые эльфы постепенно переселялись на другой остров, именуемый Альбионом, и полностью уничтожили там небольшие поселения Тёмных. Из скудных обрывков новостей я знала, что Зэйлфрид-старший всё-таки умер, а мой Светлый стал Владыкой своего клана, принудив к миру вечно недовольные друг другом Дома Зэйлфрид и Ливеллейн.
И прошли века, и были они наполнены нарастающими противоречиями с быстро развивающейся человеческой расой, которая не хотела терпеть рядом с собой старшего и мудрого — эльфов. Люди перестали испытывать восторженный подобострастный ужас перед эльфами, исподволь пытаясь посягать на наше могущество — снова и снова. Поселение дроу под названием Cathrach со временем отошло людям, и стало называться Дублином, а холмы Мита видели немало важных церемоний и коронаций ирландских правителей…
Не знаю, был ли союз Долана с Кинни счастливым. Не думаю, что это так. Или мне всего лишь хочется верить, что это не так?! Цепкая эльфийская память не давала мне избавления от воспоминаний того дня, когда золотоволосая Кинни переступила порог, чтобы потребовать: «Оставь его мне!» Εё преқрасное лицо преследовало меня вo снах, сжигающих разум огнём ревности.
А потом случилось Ρазделение Миров. В чудовищном хаосе первых часов, когда почва вставала на дыбы, волны рвали земную твердь в клочья, небо плевалось огнём, стало ясно — часть несчастных эльфов осталась на Земле, и Мироздание отказало нам в милости принять смерть в яростной стихии разрушения.
Γорстка дроу должна была прятаться и скрываться. Вот и пригодились подземные лабиринты Светлых эльфов, давно пустовавшие за ненадобностью в отсутствии злого Солнца и камней с небес. Подземные тоннели выдержали натиск времени, ибо строились на века, но они не были прорыты под морями, и не представлялось возможным покинуть Остров с их помощью.
Алмазы поддерживали и сохраняли нам жизнь, даже будучи по ту сторону измерения, куда Мироздание отбросило всех наших соплеменников. Но жизнь эта была жалкой и полной тревог на сотни лет вперёд — нас ждало преследование охотников на ведьм, костры инквизиции, случайный интерес учёных. Оставалось затаиться и надеяться на Сопряжение Миров и возвращение эльфов.
С Тёмными я не поддерживала отношений — они давно меня отвергли, и в глубине души я их ненавидела. Кто-то из них всё же предпочёл сбежать с Острова, затерявшись на материковых просторах. Светлые не приняли бы меня, как свою, да и не с кем было сходиться — они давно ушли с Изумрудного Острова.
Порой приходилось близко контактировать с людьми для того, чтобы выжить. К слову сказать, простые смертные и их властители всегда были заинтересованы в тех, кто познал тайны травоведения — от лекарств до ядов. Кого-то из людей я могу помянуть добром, таких, как Джеймса Стюарта, давшего мне приют в Доме Γрейсхилл…
Прим. авт.: Дом Грейсхилл — достопримечательность деревни Армой в Ирландии, особняк, выстроенный Джеймсом Стюартом, членом королевской фамилии, для своей супруги, Грейс Линд.
И пришло Сопряжение… Несмотря на повторившийся ужас разрушительного хаоса, моё сердце переполнилось радостью — я узнаю, что сталось с Доланом! Этим чаяниям не суждено было сбыться.
Эльфы вернулись, во сто крат сильнее и могущественнее, чем было в моё время. Люди, неспособные грамотно управлять жизнью своего мира, заняли подобающее им второстепенное место. Общество дроу претерпело глубокие и непонятные мне изменения, отринув главенство жриц Ллос и любые матриархальные идеи — по иронии судьбы, как это и предсказывал Светлый, утверждая, что женщины моего клана ответят за «выкрутасы». Теперь Владыкой Тёмных стал, скорее всего, сын или внук младшей дочери Мораг Эльдендааль, потомок Фэррела. Я мельком видела портрет Эрика Эльдендааля в репортажах прессы, и не могла не узнать этот редкий цвет глаз, цвет лаванды.
А где же, где сам Долан?! Меня ждала страшная весть — всё старшее поколение эльфов предпочло разделить судьбу умирающей Небиру. Я бы хотела, чтобы там остались все напоминания о прошлом: Мораг Эльдендааль, Эдна и другие её дочери, Кинни Мерч-Зэйлфрид… Я не хотела, чтобы там погиб мой Светлый.
Будь он проклят, он лишил меня последней надежды!
Мир давно стал маленьким и оброс технологиями. Из сообщений СМИ я знала, что Владыку Светлых эльфов зовут Ρолэнт, Ролэнт Маб-Зэйлфрид. Младший отпрыск четы Зэйлфридов, родившийся уже на Небиру.
Не осталось никаких нитей, связывающих наше общее с Доланом прошлое. Порой мне казалось, что я грежу наяву, рассказывая об этом прошлом первому встречному и упоминая то, что не должно стать достоянием общественности… И когда очередным «первым встречным» оказалась леди Тилэйт Глоудейл, с которой я познакомилась на торжественном вечере благотворительного общества, из-за несдержанности моего языка история с Cloch Bán грозила повториться с ужасающими последствиями. Я поведала Тилэйт слишком много — от шанса на новое оживление Сакральных Камней, до рецепта Жидкого Огня, который был утрачен ещё на Небиру, потому что после мужского Переворота были казнены все, кто им владел.
