Вроде бы, в тёплых странах, откуда пришли Светлые, люди куда более развиты.
Нейл уделила внимание поверхности, на которой лежала. Широкое твёрдое ложе, на таких обычно спят мужчины. Под простынёй из грубого полотна на ощупь угадывается мех. Подголовный валик набит травами, как принято и у Тёмных, и у Светлых, но рассчитан он на явно мощную шею и широкие плечи, для худенькой девушки-дроу он высоковат.
Нейл была укрыта серым стёганым покрывалом из очень дорогого привозного материала — плотного шёлка. Из такого шьют ритуальные облачения высших жриц Конклава, и самой леди Киларден пока что не довелось примерить ничего подобного. Облачения эти надевают по весьма торжественному и страшному поводу — для жертвоприношений, и стоят мантии из алого шёлка в сотни раз больше, чем их вес в золоте…
Прим. авт.: история шёлка берёт своё начало в Китае времён неолита, в четвёртом тысячелетии до нашей эры. Αвтор без стеснения прибавил к этой истории тысячу лет.
На теле Нейл сейчас не было ничего, кроме шёлкового покрывала и куска тонкого полотна, проложенного слоями мха, — вокруг бёдер. Понятно, зачем. Какое-то время она была без сознания, а значит, ходила под себя. Ах, да, что же там с ранами? Οткинув покрывало дрожащими руками, юная жрица бросила напряжённый взгляд на левую сторону своего тела.
Боль никуда не делась, но она приобрела верные признаки заживления, сопровождаемого мучительным зудом. Врачеватели, происходящие из Тёмных эльфов, не зашивают раны вот таким способом, у них другие швы, а нити для стягивания раневых поверхностей сделаны из серебра высокой пробы, очищенного и подготовленного механиками. Такие нити выходят сами по мере заживления раневой поверхности и более глубоких слоёв, обеззараживают, не дают завестись гнили в плоти. Сверху обычно накладывают тонкие повязки, пропитанные настоем зелёной плесени.
Нейл кое-как смогла оттянуть повязку, желая посмотреть, что и как.
Здесь всё сделано иначе, нежели в хирургической практике Тёмных, материал другой, явно мягкий — может, тот же шёлк, но запах настоя плесени присутствует. Очевидно, что рану зашивали второй раз — скорее всего, после чистки из-за начавшегося воспаления. Рубцы довольно аккуратные, швы наложены были так, чтобы свести на нет уродливые последствия травмы и её ликвидации. Над ранами поработал не мастер исцеления, а талантливый любитель…
Первые громкие звуки, что ворвались в уши — мужской смех, и смеялись на улице, за стенами дома. Там не мужчины-дроу, совершенно точно. Они не посмели бы так непочтительно хохотать в присутствии знатной соплеменницы, пусть и удалённом. Там не люди — представители сего примитивного племени, скорее всего, расправились бы с эльфийкой ещё в яме, или просто оставили бы подыхать там. Люди тоже разные — кто-то из них видит в эльфах земное воплощение богов, добрых или злых, а уж как поступают с воплощением злого бога, которому не возносят молитв, понятно…
К тому же, люди вообще не смогли бы вот так виртуозно управиться с раной, так врачевать умеют только эльфы.
И, похоже, эльфы Светлые. Вон там, на полке над очагом, верный признак — ароматическая лампа с тонкой струйкой дыма сжигаемых благовоний. Домашний жертвенник Кореллону, Создателю Светлых эльфов, великому божеству.
Прим. авт.: в официальных версиях авторов фэнтези, Кореллон Ларетиан создал эльфийскую расу, он же является главой Селдарина (Пантеона) Светлых эльфов.
В последние десятилетия, когда над эльфийским родом навис призрак уснувших Сакральных Алмазов, старые коңфликты двух кланов немного поутихли. Вооружённых стычек не было лет двадцать, установился мир, висящий, впрочем, на волоске. Тёмные и Светлые теперь не убивают друг друга, но чтобы спасать?..
С какой стати? Столкнись Нейл сама со Светлым эльфом или эльфийкой в такой вот ситуации с махайродом, она вряд ли стала бы возиться. Одно движение руки — и ядовитая игла милосердно вонзилась бы в сонную артерию, отсекая душу от измученной плоти. Γде находился пояс с отравленными иглами и метательными ножами, оставалось только гадать. В пределах досягаемости его точно нет, как и одежды.
Выходит, эльфийка-дроу, к тому же — леди, к тому же — Тёмная жрица, лежит тут нагишом, а где-то поблизости смеются Светлые эльфы?.. Судя по голосам, их… кажется, не менее десятка. Зачем она им? Разве только в качестве заложницы, это первое, что пришло на ум.
Может быть, попробовать встать? И что далее?
Но встать она всё-таки попыталась, и безуспешно. Навалилось сразу всё — пульсирующая боль, слабость, холодный пот. Нейл неловко рухнула обратно на ложе, проклиная собственную беспомощность. Как раз вовремя, чтобы понять — голоса за окном стихли, а быстрые шаги за дверью означали только одно…
Леди Киларден едва успела набросить на себя покрывало.
Дверь резко распахнулась, пропуская того, чей голос, к сегодняшней досаде, эльфийка приняла за голос Ваэрона той памятной ночью.
Да, Светлый эльф. С охапкой дров.
Высок, хорошо сложен, хорошо одет. Льняные, слегка вьющиеся волосы, перехваченные налобной лентой, падают на плечи — не простолюдин, это ясно. Те стригутся коротко, независимо от принадлежности к клану. Кожа не сливочно-белая, как у всех Светлых, давно совершивших исход из далёких жарких земель подле реки Нил, она как будто хранит лёгкий золотистый тон загара. Светлые зелёные глаза глядят с дерзким прищуром, без намёка на почтение, с которым обязаны смотреть на своих женщин эльфы-дроу. Правильные черты лица, впрочем, как и у всех эльфов, — обычная мужская красота.
Нейл Киларден никогда не видела Светлых эльфов столь близко. Сколько ему лет? Лицо не такое гладкое, как у самой Нейл, видимо, он старше. Даже если родился лет за десять до того, как Белый Камень потерял силу, то ещё не начал стареть… У Светлых эльфов не меняется оттенок кожи с возрастом, как у Тёмных. Этому эльфу может быть лет тридцать, а может — и сто. Даже древние эльфы, умиравшие один за другим из-за заснувших Алмазов, выглядели не полными развалинами, отнюдь: у матери Нейл, ушедшей в Вечность полтора года назад, имелась разве что сетка мелких морщин на лице и шее, да старческие пятна на коже кистей рук.
Было что-то ещё в облике Светлого, нечто, навевающее смутную тревогу. И тут леди Киларден поняла, что её так смущало — полное отсутствие в одежде родового орнамента, сразу выдающего принадлежность к какому-либо благородному Дому, будь то Тёмные или Светлые эльфы. Для всех знатных семей существует некий условный код, по которому так легко узнать, кто перед тобой. Веками установленное правило — сплетение линий, фигур, прихотливых завитков и контуров, — и вот уже тебе известна фамильная принадлежность собеседника.
Когда-то существовало единое понятие — «род», и орнаменты появились в те незапамятные времена, когда делала первые шаги руническая письменность эльфов. Позднее, с выделением прослойки знати, слово «род» всё чаще вытеснялось другим — «Дом»…
В данном случае ңе представлялось возможным выяснить, кто этот эльф. Ни на тонкой чёрной рубахе вошедшего, ни на поясе, ни на богатых ножнах охотничьего кинжала не было родовых узоров. Что сей факт мог значить?.. Незаконнорожденный — вполне возможно. Изгнанник или преступник — тоже не исключается. В любом случае, такое одностороннее обезличенное знакомство настораживало.
