Наливая Насте еще кофе из маленького термоса (в кармане он его прятал, что ли?), Лозинский заметил:
— Историю я слышал на уровне научных баек. Кстати, не здесь это было, а на Малой Сосьве, в семьдесят девятом году, с группой краеведа из Тюмени, Аркадия Захарова. Что там случилось, сейчас доподлинно никто не знает, но к какой-то запретной тайне Захаров прикоснулся точно. Озеро не нашел и от самой идеи поисков быстро отказался…
Прим. авт.: Малая Сосьва — река в ХМАО, протекает по территории Советского и Березовского районов, та же расположен одноименный заповедник.
У Насти стучали зубы — не от холода, а от метаний голубоглазой твари, рвущейся наружу. Дверки-то девушка, по выражению профессора-ковбоя, прикрыла, но недостаточно плотно. Неожиданно раздался странный звук, — металлический скрип и громкий хлопок, далеко и гулко разнесшийся в сухом морозном воздухе.
— Что такое?! — заволновалась толпа у чума и те, кто находились в отдалении, у подножия горнолыжного склона.
Причина стала ясна почти сразу — лопнул стальной трос одного из подъемников. По счастью, на нем не было ни одного лыжника или сноубордиста.
Холодная змейка нашла выход ярости — даже на расстоянии. Настя вспомнила события ночи: цепкие руки, с неженской силой тянущие вглубь черной ледяной воды.
«Ах, так?!»
Теперь настал ее черед хватать за шиворот квартирантку сознания, очень жестко и без сантиментов, возвращать на место, заставлять угомониться. Вернулась квартирантка и сразу притихла, как уже было после ночного, — видимо, затратного на силы, — выпада.
— Вы должны научиться ее контролировать, Анастасия, или… — начал Лозинский своим мягким баритоном, завинчивая крышку термоса.
Договорить не успел. Все трое, — мужчины и девушка, — обернулись, услышав тихий женский голос:
— Здравствуйте.
Маленькая хантыйка стояла метрах в пяти от приехавшей из города троицы, рядом со снегоходами. Настя сразу ее узнала, несмотря на другую одежду — темно-синий лыжный комбинезон с капюшоном, под капюшоном на голове виднелся разноцветный теплый платок. На ногах были оленьи кисы, а руки прятались в меховых рукавицах.
— С тобой говорить буду, девушка, экву пока не слышу. И они, — мотнула головой маленькая женщина в сторону мужчин, — пусть чуть дальше отойдут. Не для их ушей разговор. Не переживай, все поймешь, говорить по-русски буду. На днях растерялась, как поняла, кто с тобой ходит… Тебя как зовут?
— Настя.
— А я Ирина.
«Урнэ…» — слабо донеслось из подсознания, как легкое невесомое эхо, и тут же пропало. Голубоглазая квартирантка прошептала похожее на «Ирину», но иноязычное имя, и снова затаилась.
Игорь быстро глянул в сторону Лозинского, как будто уточняя: что ты видишь? Тот руками развел в столь же немом ответе: мол, ничего необычного, все путем. Настя перестала опираться на руку куратора, уверенно улыбнулась мужчинам, убеждая, что справится сама, и — подошла к хантыйке.
— Эквы пока нет. Есть, но… спряталась. Похоже, разозлилась, сломала подъемник, а потом ушла набираться сил.
— Силу ты большую в себе носишь, большую. Одно хорошо — неполную, а то бы не сладила с ней.
— Откуда знаешь… Ирина? — спросила Морозова, глядя в темные глаза женщины сверху вниз — та была существенно ниже ростом.
Хантыйка пожала плечами, улыбнулась, показав мелкие белые зубы:
— Я по-другому вижу, не так, как многие. Тот, кто душой в городе, уже потерял часть себя. Они не видят, разучились.
— А почему она неполная?
— Так это только часть души, к тому же, не принадлежащая человеку. Остальное ушло, а это осталось в Среднем мире, и вернуться к хозяйке не способно, не получается. Странно она к тебе попала, досталась от покойного, как я и говорила, а пряталась до поры там, где не должно было ее быть. Заблудившаяся душа, которая в Нижний мир уйти не смогла, когда было нужно…
Вот и выплыли из памяти Насти те слова, что слышала она на проспекте Ленина в понедельник. «Энькор» — как нечто, доставшееся «на память» от покойного, а «тапты» — как обозначение действия «заблудиться».
— Почему же не смогла уйти? — Насте почудилось, что мелькнул след холодной змейки, проявившейся в виде тоски и сожаления.
Теперь улыбка маленькой женщины превратилась в усмешку:
— Да не затем ее звали, чтоб уходила. Почему хотели обратно прогнать?.. Видимо, справиться не смогли. А она не разобралась, что к чему, и силу свою во зло обратила против тех, кто призвал.
— Да кто «она»? Кто призвал?! Для чего? И самое главное — как эта… эква… или Тарн… или еще кто… во мне оказалась?! — воскликнула Настя, не привыкшая, чтобы с ней вот так общались загадками.
Имя Тарн, похоже, хантыйку никак не напугало, но, тем не менее, она предупредительно прикрыла рот рукавицей, укоризненно качая головой:
— Словами зря не кидайся, Настя. А если на все твои вопросы сейчас отвечу, беда к тебе может прийти раньше времени.
Хантыйка Ирина слегка наклонилась в сторону, давая понять, что старается заглянуть Морозовой через плечо. Кто там находится, долго думать не надо… Двое мужчин, о которых, по сути, Насте почти ничего не известно. Кроме того, что рассказывают о себе они сами.
Сердце сжалось и как будто пропустило удар.
— Ты про них? — одними губами прошептала девушка.
— Так они сами не знают, что их с тобой свело. — Легко ответила черноглазая Ирина. — Но раз пути пересеклись, то это только с позволения всех, кто Верхним миром правит — ваш русский Бог или наши.
«Комплаентность» — услужливо подсказала память. Так в ОМВО называют цепочку событий, которые все, как на подбор, ведут к одному важному факту. К уколу пальца прялкой той сказочной принцессой? И спи потом сто лет, ничего не поделаешь.
— Ты, поди, уже сама догадалась, от кого попала к тебе ис, а вот как — тут я не подскажу, не знаю, не вижу. Мужики твои пусть ищут, до беды-то дело еще не дошло. Чувствую, что она сперва побывала в неположенном теле. Женской душе в мужском теле делать нечего. А потом она к тебе прибилась, когда тело умерло. Уже как водится, к тебе, потому что ты была единственным ребенком рода на тот момент, вот она и нашла тебя. Обжиться сразу не смогла, спала долго, кто-то заранее об этом позаботился, а кто-то другой взял — да и разбудил ее.
Кто разбудил, понятно. Настя и разбудила, когда открыла конверт. Кто усыпил? Возможно, Лидия Михайловна знает, а возможно, сама участвовала…
Девушка хотела было рассказать про конверт, фотографию и белое воронье перо, спросить, не знает ли собеседница про какие-то ритуалы с вороньими перьями, например, мансийские, но маленькая хантыйка опять приложила рукавицу ко рту:
— Я предупредила про беду раньше времени. Ты ведь почти догадываешься, что к чему, откуда заблудившаяся душа, но разберись сначала до конца. Не разберешься — не сможешь отпустить ее, а надо бы. Ей тут не место, много дел может натворить.
