— Я скоро буду. Как вы там? — мужчина говорил так нежно, что я невольно ловила каждую его букву.
— У нас все хорошо. Ждём тебя, — послышался детский смех, а у меня внутри все похолодело.
Перед глазами возникло, как Форд держит на руках своего ребёнка, а рядом ходит его жена. Я крепко вцепилась в ручку двери.
Как только я поняла, что мы уже приехали и хотела выйти, но почувствовала крепкую хватку на запястье, удерживающую меня на месте.
— Люблю тебя, — сказал Форд, смотря мне в глаза, но продолжая говорить по телефону.
— И я тебя, — ответила его жена и отключилась.
Я часто заморгала, сбрасывая это наваждение. Выпрямилась, опустив глаза.
— Я могу идти? — спросила после секунды молчания.
— Я буду ждать тебя здесь, — четко выговорил Форд под мой удивлённый взгляд.
— Доминик, тебя ждёт твоя семья, — я категорически не понимала, что происходит.
— У меня есть время, — его пальцы сместились ниже, задевая мою ладонь.
— Мне все равно, — выговорила я, медленно покрываясь мурашками.
Лицо уже горело от столь пронзительного взгляда. И впервые я ощутила полную близость Доминика.
Тело покрывалось волной жара. Дыхание участилось. Мне захотелось снова выйти под дождь, чтобы как-то остудить себя.
— Знаешь, — хмыкнул он, — я все-таки хочу залезть в твою душу.
— Не обещаю, что тебе там понравится, — серьезно сказала я, не производя впечатления на мужчину.
— Мне кажется, что я выдержу, — произнёс Форд, убеждая меня в этом.
Он наклонился гораздо ближе, заставив меня вжаться в сиденье. Я выдохнула, когда ощутила его дыхание на своих губах.
Его глаза сводили меня с ума, когда были так близко.
Тепло и запах мужского тела заставляли вздрагивать каждый раз, когда мы случайно соприкасались.
— Вот, — прошептал Доминик, открывая мою дверь.
— Спасибо, — быстро ответила я, выбираясь из машины.
Сердце продолжало стучать так громко — было готово лопнуть. А тело дрожать, но уже вовсе не от холода.
Глава 4. Прежняя
Воздух был пропитан запахом хлорки и стерильных бинтов. Весь потолок был усыпан яркими лампочками, которые делали акцент на бледно-голубых стенах.
И вся эта атмосфера не навевала мне хороших мыслей. Сердце погрузилось в нестерпимую тоску, а на душе образовалась такая пустота, что я даже испугалась.
Стараясь не дышать, прошла к стойке регистрации, долго всматриваясь в календарь на стене.
Числа становились блеклыми и нечеткими. Я посмотрела на те дни, которые уже прожила.
Где-то там, глубоко внутри, я понимала, что это всего лишь прошлое, но никак не могла отделаться от ощущения, что это моё грядущее будущее.
— Девушка, — регистратор подняла на меня уставшие глаза. — Ничего не изменилось с момента вашего вчерашнего визита.
Ей было знакомо моё лицо. Я приходила сюда каждый день, чтобы лично узнать все новости. Доктора уже выучили мои постоянные вопросы, поэтому моментально давали ответ.
— Можно мне только посмотреть? — убитым голосом попросила я, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы.
И всё пошло по старой схеме — специальная форма, сковывающая движения, длинный коридор, куда не ступает здоровая душа.
Я волочилась за женщиной, словно призрак, кидая пустые взгляды по сторонам. От мысли, что здесь умирали люди, мне становилось ещё хуже.
— Буквально пару минут, — предупредила женщина, но в её глазах читалось глубокое сочувствие.
Я не любила людскую жалость, ведь не умела отличать её от банального притворства. Не хотела, чтобы кто-то видел мою слабость, и думал, что я утратила все жизненные силы.
Медленно обернулась, будто бы встречаясь лицом со смертью. За стеклянной перегородкой, в окружении приборов и аппаратов, лежал человек, ради которого я готова отдать жизнь.
— Папа.
Смогла произнести лишь слово, чувствуя, как по сосудам прошёл разряд. Подошла чуть ближе, как похолодели ладони. Где-то в горле застрял громкий крик о помощи.
Отец лежал неподвижно, словно находясь во сне. Мертвенно-бледные руки покоились вдоль тела, глаза были накрыты. В нос были вставлены маленькие трубочки, а кардиомонитор отображал слабый пульс.
— Не оставляй меня, — прошептала я, положив ладонь на стекло. — Борись, папа. Я что-нибудь придумаю.
Опустила голову вниз, когда по щекам покатились слезы. Внутри всё сгорало от боли и чувства потери. Я плакала беззвучно и было так непривычно, будто это что-то невозможное.
Если папа умрёт, то я отправлюсь следом. Я не хочу его потерять. Какой смысл в этой жизни, если из неё уходят близкие нам люди?
Я утёрла слезы, посмотрев на отца. Приложила два пальца к губам, легко их поцеловала, а затем снова коснулась стекла.
* * *
Он никуда не уехал.
Обещал дождаться и ждал, оперевшись на дверь автомобиля. Такой уверенный и сильный, что я даже позавидовала.
Я могла просто уйти, не оборачиваясь. Могла зайти за угол, восстановить дыхание и добраться до своей квартиры, чтобы больше не видеть его.
Но продолжала стоять, пока Доминик меня не заметил. Сразу выпрямился, продолжая буравить меня взглядом.
Я тяжело вздохнула, посмотрев по сторонам. Дождь уже закончился, и на небе появились первые проблески солнца.
— Ты не хочешь просто прогуляться? — спросила я, поравнявшись с Фордом.
— Ты плакала? — последовал незамедлительный вопрос.
— Нет, — быстро ответила я. Отвела глаза в сторону, чтобы не создавать лишних вопросов.
— Идём, — только и сказал Форд, двинувшись вперёд.
Мы вышли к небольшому скверу, наслаждаясь чистым и свежим воздухом.
Природа пробуждалась: с листьев медленно сбегали капли, в лужах отражалось ещё пасмурное небо, деревья шумели, перешептываясь между собой.
От присутствия Доминика я сжималась, превращаясь в комок нервов. Становилась напряженной и натягивалась, как чертова струна, а он спокойно шёл вперёд.
— Мы так и будем молчать, словно не умеем говорить? — вдруг спросил Форд, ухмыльнувшись.
— Если хочешь что-то спросить, то я могу ответить, — честно сказала я, пожимая плечами.
— А у тебя нет вопросов? — мужчина посмотрел на меня.
— Нет.
— Ладно, — медленно протянул Форд, соглашаясь. — Почему ты плакала?
— Почему тебя это так волнует? — зло спросила я, остановившись.
