Но Форд оказался быстрее. Все произошло неожиданно. Я не успела опомниться, как уже сидела на его коленях. Доминик зафиксировал руки на моей пояснице, сильнее вдавливая в себя.
Наши тела находились неимоверно близко, лица почти соприкасались. И благодаря алкоголю в моей крови, я не смогла контролировать свои эмоции.
Это было настолько волнительно и возбуждающе, что сердце бешено колотилось. Я посмотрела в его глаза, задержав дыхание.
— Блэр, — мужские руки заскользили по моей спине, поднимаясь выше. — Зачем ты снова появилась в моей жизни?
— Зачем заставляешь думать о тебе? — спросила я, положив руки ему на грудь.
И вдруг почувствовала, как его сердце увеличивает скорость.
— Зачем заставляешь сходить с ума? — Доминик грубо надавил мне на спину, отчего я легла на мужчину, обнимая его за шею.
Наши губы находились в миллиметре друг от друга. Я слегка приоткрыла рот, боясь, что мне не хватит кислорода.
Его губы полностью захватили мою нижнюю, слегка оттягивая. Я задохнулась от нахлынувших ощущений, вцепившись в плечи Форда.
Меня, словно ударила молния, отключая все восприятие и понимание реальности. От одного прикосновения к губам на меня накатила настоящая волна жара.
— Звонят, — выдохнула я, когда послышалась телефонная трель.
Резко соскочила с колен Доминика, пока все не переросло в сумасшедший поцелуй. Отошла в сторону, наблюдая, как мужчина достаёт телефон из кармана.
— Слушаю, — хрипло ответил он.
И с каждым словом говорящего, лицо Форда менялось. Его взгляд заострился, а глаза расширились. Пальцы крепко впились в телефон, словно он готов его раздавить.
— Что случилось? — взволнованно спросила я, когда Доминик закончил немой разговор.
— Это был Дентон, — его глаза покраснели. — Елена разбилась на машине, попав в аварию.
Глава 10. Притяжение
— Что ты сейчас сказал?
Превозмогая душевную боль, мне удалось найти в себе силы, чтобы разрушить это напряжение и могильную тишину.
Доминик застыл, безвылазно уходя в свои мысли. Его глаза уставились в одну точку, а на глубине зрачка плескалась такая боль, что мое сердце сжалось, разбившись на тысячу осколков.
Хотелось подойти и обнять этого человека, который отчаянно нуждался в поддержке. Но с нами творилось нечто странное. Наша ненависть угасла, уступая место горячей страсти, которая сжигает нас каждый раз.
Поэтому я ждала, когда он сам сможет вернуть прежний контроль и скажет хоть слово. Форд поднял на меня печальные глаза, как внутри все сжалось.
— Нет, — я отрицательно замотала головой. — Я в это не верю, — продолжала повторять, когда в голосе уже звучали слезы.
— Они направляются в больницу, — спустя минуту тихо сообщил Доминик, что-то проверяя в телефоне. — Ты поедешь со мной?
До меня не сразу дошел смысл его вопроса. И только по отчаянию и мольбе в его глазах я поняла, что Форд совсем не шутит. Он хотел видеть меня рядом с собой. Ему нужна была моя поддержка.
— Конечно, — согласилась я, словив его благодарный кивок. — Но кто останется с Эммой?
— Мелисса уже едет сюда, — коротко ответил Доминик, а мое сердце болезненно кольнуло.
Это она должна быть здесь. Жена обязана быть рядом со своим мужем и поддерживать его в такую трудную минуту. Но Форд позвал меня, что вызывало очень много ненужных вопросов.
Но сейчас они казались неуместными. Доминик был напряжен до предела, и никто из нас не знал, что сейчас с Еленой. И эта неизвестность пугала обоих.
От мысли, что мы потеряли её навсегда, мне становилось плохо. Она ведь не могла оставить любимого мужа и дочь на попечение судьбы.
Их история любви прочно въелась в мою память. Они — это идеал отношений. И все не может закончиться на такой трагичной ноте.
Я быстро накинула пальто, отбрасывая печальные мысли. Дверь молниеносно распахнулась, когда Форд буквально выбежал на улицу, на ходу доставая ключи от автомобиля.
— Подожди! — громко сказала я, обращая на себя его внимание. — Ты точно сможешь управлять?
— А в чем дело? — мужчина распахнул пассажирскую дверь, приглашая меня сесть внутрь.
— Ты выпил больше, — старалась говорить медленно, не выдавая своего волнения. — Может, лучше я поведу?
— Ты не сядешь за руль! — жестко отрезал Доминик, ничего не объясняя. — Ещё вопросы есть?
— Мы даже не дождемся приезда Мелиссы? — спросила я, указывая на открытую входную дверь. — Оставишь это так?
— Ничего не случится за две минуты, — глазами показал, что мне лучше поспешить.
Я забралась внутрь, устраиваясь поудобнее. Слегка оправила пальто, крепче завязывая пояс.
— Пристегнись.
Доминик сжимал руль, хотя мы ещё не находились в движении. Костяшки его пальцев побелели, и Форд тяжело дышал, когда его глаза находили мои.
Я не выдержала и накрыла его руку, сжав тёплую ладонь. Приятное волнение щекотало сердце, заставляя блаженно улыбаться. Я пребывала в легком чувстве эйфории.
— Успокойся, Доминик, — прошептала я, не находя более нужных слов. — Все будет хорошо.
И это возымело должный эффект. Мужчина уверенно кивнул, поворачивая ключ в зажигании. Мы быстро выехали на главную дорогу, достигая предельной скорости.
Мимо мелькали дома и деревья, сливаясь в неопределенное пятно. Доминик ловко обходил другие машины, которые попадались на его пути.
Я получала удовольствие от такой езды и скорости. Бывалый адреналин достиг своего пика: кровь бурлила, пульс стучал в ушах, а по коже бегали электрические разряды.
— Мы не проехали поворот? — неожиданно спросила я, смотря по сторонам. И смогла точно определить, что больница уже находилась позади.
— Черт! — выругался Форд, резко уходя влево. — Держись крепче.
Машина с диким визгом свернула в нужное направление, отчего поднялось облачко пыли. Со всех сторон посыпались громкие сигналы от водителей, которые явно были возмущены таким поведением на дороге.
Я вжалась в кожаное сиденье, держась за ремень безопасности. Внутри все давно перевернулось, а на глаза выступили слезы испуга, смешанные с восторгом.
— Ты в порядке? — взволнованно спросил Доминик, останавливая машину около знакомой больницы.
— Тебе жить надоело? — выдохнула я, нервно проводя рукой по волосам. — Совсем с головой не дружишь?
— Не начинай, — только и ответил Форд на мои нападки в его сторону.
Больше никто не произнес ни слова. Каждый из нас ушел в свои мысли, направляясь к главному входу и ужасно боясь того, что можно увидеть внутри.
