– Мэтр Броссар, вы вторгаетесь в мою приватность! – торопливо произнесла, вскинув носик вверх и чувствуя, как щеки пылают румянцем.
– Ты неисправима! – от всей души расхохотался наставник и обошел стол, направляясь к тому стулу, на котором сидел во время прошлой ворожбы.
– Зачем вы все время меня дразните? – обиженно поджала губу.
– Нравится твой румянец, – пояснил он, а в глазах искрились смешинки.
От этого замечания залилась краской еще сильнее. И даже магия не помогает скрыть зардевщиеся щеки, сколько ни боролась с этой особенностью организма. При смущении или негодовании всегда краснею лицом. И теперь не могла с этим ничего поделать.
– Мэтр Броссар, давайте все же начнем, – запинаясь, попросила я.
– Хира! – почти серьезно воскликнул наставник, как только положила руки на ворожейный шар, а он их накрыл широкими ладонями сверху.
– Рауль Бертлен! – постаралась вызвать образ коннетабля.
И ничего! Вот абсолютно! Все та же мгла, не пропускающая сквозь себя.
– Рауль Паризо! – теперь уже наставник позвал объект по имени.
Мгла метнулась в сторону, словно защита мгновенно перестраивалась от ворожбы. И снова пустота вокруг.
– Ты успела что-то увидеть? – задумчиво спросил Броссар.
– В этот раз ничего, – четко ответила ему.
В данном случае отсутствие результата тоже был результат. Косвенное подтверждение, что таинственная ворожея и коннетабль одно лицо. Ведь именно Бертлен отвечает за охрану дворца, а значит, ему известна структура заклинания. Сделать поправку на себя, оставить лазейку – нет ничего проще, когда стоишь у истока.
– Хира! – вдохновившись идеей, произнесла заклинание.
Ворожейный шар неохотно отозвался, немного поколебавшись, но удостоверившись в присутствии наставника, показал видение. В этот раз назвала другое имя и все получилось.
Это была та самая комната, где в прошлый раз мелькнула тень таинственной ворожеи. Броссар тоже смотрел на нее. Широкая кровать с позолоченными столбиками на фоне белоснежных боковин, светло-желтые шторы закрывали окно. Теперь ясно видны на мебели буквы «П» и «Р». На паркетном рисунке играют лучи послеобеденного солнца, а на столе в вазе стоят цветы. Не знай, что хозяин этой комнаты мужчина, в который раз подумала бы на таинственную ворожею. Обычно женщины предпочитают теплые оттенки в отделке интерьера. И она вошла. Хозяйка этой комнаты.
– Селестина, – тихо прошелестел голос наставника.
Это была метресса Бертлен. Она прошла к дверям, открыла их и удалилась в гардеробную. Я смотрела на нее, затаив дыхание. Это не она! То есть это, конечно, Селестина Бертлен, но не таинственная ворожея. Потому что та была другая! Ой, о чем я говорю? Другой, ведь это мужчина.
Только подумала об этом, как входная дверь начала открываться, и картинку заволокло знакомой мглой, но мы успели услышать знакомый, веселый голос:
– Дорогая?
И все! Видение исчезло, забрав с собой все образы и звуки. Едва появился тот, кого мы подозревали, как защита от ворожбы сразу же сработала.
– Хира, – тихо проговорил наставник, закончив сеанс.
– Так вы магией здесь занимались? – удивленно спросил директор.
От неожиданности вздрогнула. Оказывается, пока мы смотрели на Селестину, мэтр Вальян был с нами и внимательно наблюдал за происходящим.
– Арно, ты знаком с Логнилем, преподавателем из Корпуса королевских судей? – никак не отреагировав на замечание дяди, спросил Броссар.
– Приходилось встречаться. А что? – насторожился он.
– Нужно узнать о Бертлене, – серьезно посмотрел на него Броссар.
– Ты о старом скандале? Что в нем особенного? – недовольно пожал плечами Вальян.
– О нем тоже. Кроме этого, необходимо узнать о его способностях к магии, и знаю, что это практически невозможно сделать, крайне важно выяснить происхождение коннетабля, – четко перечислил мучившие нас обоих вопросы.
– Эмири, ты понимаешь, о чем просишь? – слегка опешил от просьбы Арно.
– Мэтр Вальян, мы подозреваем, что отцом мэтра Бертлена является король Эдуард, – озвучила наши подозрения.
– А-а… – начал возмущаться он, а затем замер с разинутым ртом.
– Если окажется, что мэтр Бертлен владеет не только колдовством, но и может ворожить, а в этом я уверена, то остается выяснить его способности к целительству. И тогда сомнений не останется в происхождении коннетабля, – поспешила пояснить сделанные выводы. – Как сегодня пояснил мэтр Броссар, эти способности передаются только наследникам королей.
– Ну, предположим, что это так, – немного обдумав, произнес мэтр Вальян. – Но что это нам дает?
– Да многое! – подпрыгнула на месте. – Тогда становится понятным покушение на принцессу Орианну таинственной ворожеей, на принца Роберта заклинанием, сотворенным ворожейной магией.
– Клер, это не объясняет покушение на самого коннетабля, – попытался охладить мой пыл наставник.
– Действительно, – прищурившись, заметил мэтр Вальян, сверля меня взглядом. – И самое главное, непонятен мотив.
– Это-то самое простое, – заверила его. – Вот смотрите. Умирает король Эдуард…
– Его убили, – поправил меня мэтр Вальян.
– Убили, – послушно согласилась с ним. – Наследник принц Роберт, который может стать королем только после свадьбы. Невеста уже есть. И на нее, сразу же после несчастного случая с мэтром Шеро, совершается покушение. То есть кто-то пытается отсрочить восшествие Роберта на престол.
– Потом покушение на принца перед самой свадьбой, – продолжил мою мысль наставник.
– И следом на вас, – подхватила его рассуждения, для наглядности ткнув в него пальцем. – То есть кто-то упорно пытается убрать Роберта и мэтра Броссара как всем известных наследников короля Эдуарда.
– Я не наследник! И не собираюсь быть им! – жестко произнес Броссар.
– Сейчас не об этом! – протестующе замахала руками. – Не перебивайте! Кому выгодно убрать двух наследников королевства? Только тому, кто сам претендует быть королем!
В моем голосе было торжество. Я гордилась своим выводом, который полностью подтвердится, если узнаем о способностях к магии коннетабля.
– В твою схему не вписывается покушение на самого Бертлена, – строгим голосом напомнил мэтр Вальян.
– А это исключение из правил, которое подтверждает основное правило, – довольно улыбнулась в ответ.
– Поясни, – потребовал мэтр Вальян.
– Прав был Тристан, не ту карьеру ты выбрала, – развеселился Броссар. – Арно, Клер пыталась сказать, что все укладывается в одну схему и только это преступление выделяется. А это значит…
Он сделал многозначительную паузу, позволяя высказаться мне.
