Женщин убивает не стихия, поясняет Морин Фордэм. Их убивает гендер – и общество, которое не понимает, что гендерные проблемы влияют на шансы женщин на выживание. Установлено, что в Индии во время землетрясений, случающихся ночью, выживает больше мужчин, чем женщин, «потому что в жару мужчины спят не в помещении, а на крышах домов, чего не может позволить себе большинство женщин»
[1321]. В Шри-Ланке плаванию и альпинизму обучают «преимущественно» мужчин и мальчиков. В результате, когда в декабре 2004 г. на страну обрушилось цунами (от которого погибло в четыре раза больше женщин, чем мужчин)
[1322], мужчины и мальчики оказались лучше подготовленными к выживанию в условиях наводнения
[1323]. В Бангладеш социальные предрассудки в отношении обучения женщин плаванию также «резко» снижают их шансы на выживание во время наводнения
[1324]. Социальная ущербность женщин в этой стране усугубляется тем, что им непозволительно покидать свой дом без сопровождения родственника мужского пола
[1325]. В результате при приближении циклона до прихода мужчины, который может отвести их в безопасное место, они остаются дома, теряя драгоценное время и не успевая вовремя эвакуироваться.
Они теряют драгоценное время еще и потому, что без мужчины могут вообще не узнать о приближении циклона. Морин Фордэм поясняет, что оповещения о приближающемся циклоне транслируются в общественных местах – на рынках или в мечетях, куда доступ женщинам закрыт. «Они сидят дома и узнают, что пора спасаться, только если им сообщает об этом мужчина». Многие женщины так никогда и не узнают об этом.
Служба оповещений о стихийных бедствиях, ориентированная на мужчин, не единственная составляющая системы защиты от циклонов в Бангладеш, не учитывающая потребностей женщин. По словам Морин Фордэм, укрытия от циклона сконструированы «мужчинами и для мужчин» и поэтому далеко не безопасны для женщин. Ситуация медленно меняется, но сохранилось «огромное количество» укрытий старого образца, в основном представляющих собой просто «очень большую забетонированную яму». В традиционных укрытиях мужчины и женщины находятся вместе. Как правило, там нет отдельных мужских и женских туалетов: «просто ведро в углу, а ведь в укрытии могут находиться до 1000 человек».
Помимо очевидной проблемы одного ведра на 1000 человек, отсутствие разделения по половому признаку в принципе не позволяет женщинам спускаться в убежище. «В соответствии с культурными традициями, в Бангладеш женщины не могут находиться рядом с мужчинами и мальчиками, не являющимися членами их семей, – поясняет Морин Фордэм, – из опасения навлечь позор на семью». Любая женщина, оказавшаяся рядом с чужими мужчинами, «рассматривается как законная мишень для любого вида сексуальных домогательств, если не хуже. Поэтому женщины предпочитают вовсе не спускаться в укрытие». В результате они погибают чаще мужчин (во время циклона и наводнения 1991 г. погибло почти в пять раз больше женщин, чем мужчин)
[1326] – просто потому, что им нельзя находиться рядом с посторонними мужчинами.
Что касается насилия, с которым женщины сталкиваются в районах, пострадавших от стихийных бедствий, то мы знаем: «в условиях хаоса и общественных беспорядков, неизбежных при природных катаклизмах», его уровень повышается, хотя и не знаем точно насколько, отчасти из-за того же хаоса и беспорядков. Во время урагана «Катрина» местные кризисные центры для жертв сексуального насилия пришлось закрыть, поэтому в последующие дни никто не регистрировал и не подсчитывал количество случаев изнасилования
[1327]. Пришлось закрыть и приюты для жертв домашнего насилия – с теми же последствиями. Кроме того, как и в Бангладеш, в гендерно нейтральных укрытиях от урагана женщины становились жертвами сексуального насилия. Тысячи людей, не успевших эвакуироваться из Нового Орлеана до того, как на него обрушился ураган «Катрина», были временно размещены на крытом стадионе Superdome в Луизиане. Сразу же поползли зловещие слухи о проявлениях грубости, изнасилованиях и драках. Поступали сообщения о том, что женщин избивают их партнеры
[1328].
«Было слышно, как люди кричат и молят о помощи: “Пожалуйста, не надо, пожалуйста, помогите!”, – рассказывала одна женщина в интервью Институту по освещению войны и мира
[1329]
[1330]. – Говорят, на стадионе ничего такого не было. Но это неправда. Все это было. Женщин насиловали. Все слышали, как они кричали. Потому что света не было, было темно, понимаете? Думаю, мужчины просто хватали женщин и делали с ними все, что хотели». Информация о том, что творилось во время урагана «Катрина» и действительно ли насиловали женщин, никогда не проверялась.
•••
Кошмар гендерной нейтральности продолжает преследовать женщин, спасающихся от войн и стихийных бедствий, и в лагерях беженцев по всему миру. «Из опыта множества ошибок, совершенных в прошлом, мы знаем, что при отсутствии отдельных санузлов женщины чаще рискуют стать жертвами сексуальных домогательств и насилия», – говорит Гаури ван Гулик, заместитель директора Amnesty International по Европе и Центральной Азии
[1331]. В соответствии с международными руководящими принципами в лагерях беженцев должны быть отдельные туалеты для мужчин и женщин, причем снабженные соответствующими табличками и запирающиеся
[1332]. Но эти требования зачастую не соблюдаются.
Опрос, проведенный в 2017 г. мусульманской женской благотворительной организацией Global One, показал, что 98 % беженок в Ливане не имели доступа к отдельным туалетам
[1333]. Результаты исследования, выполненного Комиссией по делам женщин-беженцев
[1334], говорят о том, что женщины и девочки во временных центрах размещения беженцев в Германии и Швеции становятся жертвами сексуального и другого насилия, поскольку там нет отдельных туалетов и ванных комнат для женщин. В результате совместного проживания с представителями противоположного пола многие женщины страдают от кожных заболеваний, так как вынуждены в течение нескольких недель не снимать хиджабы.
