Беженки постоянно
[1335] жалуются на то, что до туалетов часто приходится далеко идти
[1336], а надлежащего освещения нет как на пути к ним, так и в самих санузлах. По их словам, в печально известном огромном лагере Идомени в Греции ночью не видно ни зги. И хотя результаты двух исследований показали, что установка в лагерях ламп на солнечных батареях или раздача женщинам ручных фонарей позволяет им чувствовать себя безопаснее, эта мера не получила широкого распространения
[1337].
Поэтому большинство женщин пытается решить проблему посещения туалета самостоятельно. Даже через год после цунами 2004 г. женщины и девочки, пострадавшие от удара стихии и оказавшиеся в лагерях для перемещенных лиц в Индии, были вынуждены ходить в общие туалеты и ванные по двое, чтобы защищаться от домогательств мужчин
[1338]. Несколько езидок, спасающихся от сексуального рабства в ИГИЛ
[1339] в лагере Неа Кавала на севере Греции, во время походов в туалет организовывали круговую оборону. Другие беженки (по данным одного из исследований 2016 г., 69 %)
[1340], включая беременных, нуждавшихся в частом посещении туалета, вообще не ходили в туалет по ночам. Во временных центрах размещения в Германии некоторые женщины, чтобы не ходить в туалет, воздерживались от еды и питья. Об этом же сообщали и беженки в Идомени, в то время крупнейшем в Греции неофициальном лагере беженцев
[1341]. В 2018 г. газета The Guardian писала, что женщины выходили из положения с помощью памперсов для взрослых
[1342].
Неспособность европейских государств обеспечить женщинам защиту от насилия со стороны мужчин в лагерях беженцев, с одной стороны, объясняется тем, что у таких стран, как, например, Германия и Швеция (которые, надо отдать им должное, приняли гораздо больше беженцев, чем большинство других стран Европы), было очень мало времени для того, чтобы справиться с кризисом
[1343]. Но, с другой стороны, дело еще и в том, что во всем мире во временных центрах размещения женщины страдают от насилия со стороны охранников-мужчин. В 2005 г. беженки, находившиеся в одном из временных американских центров размещения иммигрантов, сообщали, что охранники снимали их на телефоны, когда они спали или выходили из душевых и ванных
[1344]. В Кении в 2008 г. двое полицейских изнасиловали семнадцатилетнюю беженку из Сомали, содержавшуюся в полицейском участке, когда та вышла из камеры и направилась в туалет
[1345]. В Великобритании во временном центре размещения беженцев «Ярлс Вуд» в течение многих лет не могли справиться с многочисленными случаями сексуальных домогательств и насилия
[1346].
Учитывая непрекращающийся поток сообщений о сексуальных домогательствах в лагерях беженцев по всему миру, видимо, пора признать: представление о том, что в лагерях, где содержатся женщины, может, как и в мужских, работать персонал, состоящий из мужчин, создает ситуацию, в которой гендерная нейтральность в очередной раз оборачивается гендерной дискриминацией. Возможно, разделение по половому признаку не должно ограничиваться рамками строительства отдельных санузлов для мужчин и женщин. Возможно, мужчин, работающих в лагерях беженцев, не следует назначать на должности, дающие им власть над женщинами. Возможно. Но дело в том, что для этого властям сначала придется признать, что мужчины, занимающие такие должности, используют женщин, которых они обязаны охранять и оберегать, для удовлетворения своих сексуальных потребностей. Но в настоящее время власти к этому не готовы.
В электронном письме гуманитарному информационному агентству IRIN пресс-секретарь Государственного управления по делам беженцев в Берлине писал: «По результатам множества бесед с руководством лагерей беженцев можно с уверенностью утверждать, что никаких нештатных происшествий и случаев [сексуального насилия] во временных центрах размещения беженцев и муниципальных приютах для жертв насилия не зафиксировано»
[1347]. Несмотря на многочисленные случаи сексуальных домогательств и насилия, представители власти уверены, «что серьезной проблемы нет». Точно так же, сообщает новостной сайт BuzzFeed, подозрения, что сотрудники пограничных служб европейских государств требовали от женщин расплачиваться за пересечение границы сексуальными услугами, не подтвердились
[1348]. Однако материалы, опубликованные в газете The Guardian в 2017 г., говорят о том, что «случаи сексуальных домогательств и насилия широко распространены и постоянно имеют место в пунктах пересечения границы и на контрольно-пропускных пунктах. Треть опрошенных женщин и детей сообщила, что на насильниках была военная форма или они были похожи на военных»
[1349].
Государственное управление по делам беженцев в Берлине обосновывало свое заявление об «отсутствии серьезной проблемы» «очень небольшим количеством обращений в полицию» – в том числе всего десяти обращений в связи с «преступлениями против сексуальной свободы» женщин, проживающих в приютах для беженцев, зарегистрированных полицией Берлина за весь 2016 г.
[1350] Но можно ли считать данные полиции убедительным доказательством отсутствия случаев насилия, или мы имеем дело еще с одним свидетельством нехватки гендерных данных? Когда журналисты BuzzFeed обратились в полицию крупнейших европейских транзитных стран (Греции, Македонии, Сербии, Венгрии и Хорватии) с просьбой предоставить любую имеющуюся информацию о гендерном насилии, многие страны вообще не отреагировали на «неоднократные запросы». Венгерская полиция в конце концов ответила, но лишь в том смысле, что она «не собирает данные о потерпевших из числа обратившихся с просьбой о предоставлении политического убежища, в том числе сообщивших о случаях изнасилования или попыток сексуального насилия». Хорваты заявили, что «не могут предоставить данные о случаях правонарушений в разбивке по категориям жертв» и в любом случае у них «нет данных о случаях сексуального насилия в отношении лиц, обратившихся с просьбой о предоставлении политического убежища». Вполне возможно, что это правда, хотя и не потому, что насилие не имело места. Дело в том, что, как указывают многие женские организации, работающие с беженцами, женщины в приютах для беженцев, ставшие жертвами сексуальных домогательств и насилия, из-за множества культурных и языковых барьеров «не сообщают в полицию о многих, очень многих случаях сексуального насилия»
[1351].
