В кризисных ситуациях нехватка данных о сексуальных домогательствах осложняется тем, что мужчины, наделенные властью, перестают понимать, где кончается помощь и начинается сексуальное насилие. Так, используя служебное положение, они принуждают женщин к сексуальным отношениям в обмен на продукты питания
[1352]. Данных, как обычно, не хватает, но те, что у нас есть, свидетельствуют о том, что при ликвидации последствий стихийных бедствий это происходит практически всегда
[1353]. Один такой случай недавно попал в заголовки СМИ во всем мире. Сначала Oxfam, а затем многие другие международные гуманитарные организации стали объектом критики в связи с тем, что покрывали сотрудников, обвиняемых в сексуальных домогательствах
[1354].
Парадокс в том, что, игнорируя при разработке инфраструктуры для беженок возможность насилия со стороны мужчин, власти забывают, что именно от насилия женщины зачастую и бегут
[1355]. Мы обычно считаем, что беженцы спасаются от войн и стихии. В отношении мужчин это верно. Но указанное представление – еще один пример «мужского перекоса» в нашем сознании, потому что, хотя женщины тоже бегут от этих бедствий, они также часто покидают свои дома из-за насилия со стороны мужчин. Они бегут и от «воспитательного» насилия (мужчины насилуют лесбиянок, чтобы «вправить им мозги»); и от массовых изнасилований (как в Боснии); и от принудительных и детских браков; и от насилия в семье. Из-за такого насилия женщины бегут из дома в бедных странах, и из-за него же покидают свои дома женщины из богатых стран Запада.
Бездомность исторически считалась мужской проблемой, но достоверность официальных данных вызывает сомнения. Джоан Брезертон, научный сотрудник Центра жилищной политики Йоркского университета, поясняет, что женщины на самом деле «гораздо чаще становятся бездомными, чем мужчины»
[1356]. В Австралии, например, сегодня «типичный бездомный – это молодая женщина в возрасте от 25 до 34 лет, часто имеющая ребенка и все чаще спасающаяся от насилия»
[1357]. Однако эта «серьезная социальная проблема»
[1358] явно недооценивалась. Из-за неверного понимания и неправильного измерения феномена бездомности имеет место дефицит гендерных данных
[1359]. По оценке Канадского центра политических альтернатив
[1360], «в большинстве исследований, посвященных проблеме бездомности […] отсутствует комплексный гендерный анализ»
[1361].
Численность бездомных обычно измеряется количеством граждан, пользующихся услугами для бездомных, но такой подход был бы оправдан только в том случае, если бы мужчины и женщины пользовались этими услугами одинаково часто, а это не так. Женщины, лишившиеся крова из-за насилия в семье, ищут убежища не в приютах для бездомных, а в приютах для жертв домашнего насилия. Поэтому в Великобритании они не считаются бездомными
[1362]. Эти женщины также часто находят пристанище у чужих людей на сомнительных условиях, «без собственной входной двери, личного пространства и законного права на жилье»
[1363]. При этом, как и женщины в лагерях беженцев, они могут подвергаться сексуальной эксплуатации
[1364], о чем свидетельствует наблюдаемый в последнее время в Великобритании рост количества контрактов «аренда жилья за секс».
Согласно исследованиям, проведенным в Канаде, женщины идут на такие сомнительные договоренности, потому что не чувствуют себя в безопасности в государственных временных центрах размещения, особенно если там проживают представители обоих полов
[1365]. Опасность отнюдь не плод их воображения: Канадский центр политических альтернатив характеризует уровень насилия, которому подвергаются женщины в таких центрах, как «впечатляющий». По мнению этой организации, эти центры, якобы гендерно нейтральные и «в равной степени доступные для представителей обоих полов, на самом деле весьма опасны для женщин».
Поэтому женская бездомность не просто результат насилия в отношении женщин, но и один из главных предикторов его роста
[1366]. В США бездомные женщины готовы жить в самых тяжелых условиях, лишь бы не обращаться в приюты, которые они считают опасными
[1367]. Кэтрин Сакс-Джонс, директор благотворительной организации Agenda, поясняет, что в Великобритании приюты для бездомных «обычно ориентированы на мужчин» и что они «могут быть очень опасными для женщин, травмированных пережитыми издевательствами и насилием»
[1368].
