Отсутствие меритократии в научно-преподавательском сообществе – проблема, которая должна волновать всех нас, если нам важно качество научных работ, потому что исследования показывают: ученые-женщины с большей вероятностью, чем мужчины, будут изучать проблемы, связанные с «мужским перекосом»
[464]. Иными словами, чем больше женщины будут публиковаться, тем больше будет исследований в области гендерных проблем и тем скорее будет закрыта информационная дыра в академическом сообществе. Заботиться о качестве исследований должны мы все. Наука – не удел посвященных, живущих в башне из слоновой кости. Академическая наука оказывает серьезное влияние на государственную политику, на медицину и здравоохранение, на трудовое законодательство. Наука влияет на все сферы человеческой жизни. Вот почему так важно не забывать о женщинах-ученых.
•••
Учитывая, что «слепящую» предвзятость детям внушают еще в школе, чтобы избавиться от нее, достаточно просто перестать это делать. Это совсем не сложно. Действительно, как показало недавнее исследование, если в учебниках содержатся изображения женщин-ученых, школьницы лучше успевают в естественных науках
[465]. Чтобы перестать внушать девочкам, что гениальность – не для них, достаточно просто давать им больше информации о женщинах. Это нетрудно.
Гораздо труднее искоренить уже внушенную «слепящую» предвзятость. Когда дети, которым ее внушили, вырастают и вступают в мир взрослых, они и сами начинают ее насаждать. Эта предвзятость проявляется, в частности, при найме работников. Плохо, когда ее демонстрируют люди, но по мере распространения алгоритмизированного рекрутинга ситуация может стать просто катастрофической. Есть все основания полагать, что предвзятость будет непреднамеренно заложена в программы, которым мы доверим принятие решений.
В 1984 г. американский журналист Стивен Леви, пишущий о технике, опубликовал книгу, ставшую бестселлером, – Hackers: Heroes of the Computer Revolution («Хакеры: герои компьютерной революции»). Все герои книги ослепительно талантливы. Все они одержимы своей работой. Все они – мужчины, причем практически не интересующиеся сексом. «Если ты хакер, ты живешь по законам Хакерской Этики, и ты знаешь, что такие ужасно неэффективные и бесполезные создания, как женщины, требуют слишком много процессорных циклов и занимают слишком много места в памяти», – поясняет Леви. «Женщины даже сегодня считаются совершенно непредсказуемыми существами, – говорит один из его героев. – Как хакер [по умолчанию мужчина] может терпеть возле себя такое несовершенное создание?»
Двумя параграфами ниже этого вопиюще женоненавистнического заявления Леви, однако, делает неудачную попытку объяснить, почему хакерское сообщество состоит «практически исключительно из мужчин». «Как это ни печально, но среди выдающихся хакеров нет ни одной женщины, – пишет он. – Никто не знает почему». Я тоже не знаю, Стив, но давай попробуем угадать. Из-за неспособности увидеть очевидную связь между женоненавистнической хакерской этикой и загадочным отсутствием хакеров-женщин Леви вносит свой вклад в распространение мифа о том, что врожденными хакерскими способностями обладают только мужчины. Неудивительно, что сегодня трудно представить себе сферу деятельности, для которой «слепящая» предвзятость была бы так же характерна, как для информатики. «Где девушки, любящие программирование?» – вопрошает учитель старших классов, выступая на летних курсах повышения квалификации для учителей информатики в Университете Карнеги – Меллона. «Среди моих учеников сколько угодно мальчиков, буквально помешанных на компьютерах, – хвастается он
[466]. – Родители некоторых из них говорят, что их сыновья сидели бы за компьютерами всю ночь, если бы им позволили. Хотелось бы мне встретить такую девочку».
Возможно, этот учитель прав, но, как отметила одна из его коллег, если девочки ведут себя не так, как мальчики, это еще не значит, что они не любят компьютеры. Вспоминая свои годы учебы, она сказала, что влюбилась в программирование еще на первом курсе колледжа. Но при этом она не просиживала за компьютером ночи напролет и даже не посвящала изучению программирования большую часть времени. Не спать всю ночь, занимаясь каким-либо делом, – признак не столько любви к этому делу, сколько некоторой ограниченности и, возможно, инфантильности. У девочек любовь к компьютерам может проявляться совершенно не так, как у мальчиков. Если вы ждете от девочек одержимости компьютерами, вы ждете от них «мальчишеского» поведения. Да, некоторые девушки ведут себя как мальчики, но большинство ведет себя иначе.
Считать, что женщины неспособны заниматься программированием довольно смешно, и не только потому, что такое представление основано на неправильной оценке поведения девочек (их «ненормальное» поведение, то есть просто не такое, как у мальчиков, якобы свидетельствует о нелюбви к компьютерам), но и потому, что (каким бы странным это не казалось сегодня, когда критерии профессиональной пригодности к программированию связывают с особенностями мужского поведения) изначально программирование считалось именно женским занятием. На самом деле именно женщины когда-то были первыми живыми компьютерами: девушки-расчетчицы делали сложные математические расчеты для военных, причем вручную, пока их не заменили «машинные расчетчицы» – счетно-вычислительные машины (компьютеры)
[467].
Даже после того, как девушек заменили машины, потребовались годы, прежде чем в эту область деятельности пришли мужчины. Программы для ЭНИАК
[468] – первого в мире электронного цифрового вычислителя, разработанного в 1946 г., писали шесть девушек
[469]. В 1940-е и 1950-е гг. программированием тоже занимались в основном женщины
[470], а в 1967 г. журнал The Cosmopolitan даже опубликовал статью «Девушки-компьютерщицы» (The Computer Girls), призывающую женщин заниматься программированием
[471]. «Это так же просто, как приготовить обед, – рассказывала пионер программирования Грейс Хоппер. – Нужно все заранее продумать и распланировать к определенному времени. Программирование требует терпения и умения учитывать все детали. Женщины просто созданы для программирования».
