Позади всех плетется Великобритания, где главные спонсоры медицинских исследований «не налагают на получателей грантов никаких серьезных обязательств, касающихся рассмотрения гендерных вопросов, и не требуют учета гендерных различий при разработке плана исследований и анализа результатов»
[902]. Несмотря на более высокий риск развития сердечно-сосудистых заболеваний и более высокую смертность от них у женщин
[903], научные исследования в области ишемической болезни сердца у мужчин в Соединенном Королевстве финансируются значительно лучше, чем исследования этого заболевания у женщин. На самом деле в Великобритании проводится так мало гендерных клинических исследований, что Анита Холдкрофт, почетный профессор Имперского колледжа Лондона, рекомендует при лечении сердечно-сосудистых заболеваний «опираться на исследования, проводимые в Северной Америке и Европе, где эти вопросы изучены лучше»
[904].
Ситуация в Великобритании оставляет желать лучшего, но серьезные проблемы стоят и перед всеми другими странами. Во-первых, рассмотренные выше свидетельства недостаточного участия женщин в клинических испытаниях говорят о том, что государство не в состоянии обеспечить строгое соблюдение соответствующих требований. Это подтверждается результатами анализа деятельности Национальных институтов здоровья США. Спустя четыре года после того, как это ведомство ввело требование обязательного включения женщин в число участников клинических испытаний, был опубликован доклад Счетной палаты США, в котором Национальные институты здоровья критиковались за «отсутствие доступного источника демографических данных об участниках финансируемых ими испытаний», что заставляло усомниться в том, следят ли Национальные институты здоровья за выполнением собственных рекомендаций
[905]. В 2015 г. Счетная палата США снова сообщила, что Национальные институты здоровья «плохо обеспечивают соблюдение правил, согласно которым в число участников клинических испытаний должны включаться представители обоих полов»
[906].
Во-вторых, остается много лазеек для американских производителей лекарств, не желающих тратить лишние деньги и усложнять себе жизнь, включая женщин с их непредсказуемыми гормонами в число участников клинических испытаний, где требуется точность и аккуратность. А поскольку требование включать женщин касается только испытаний, финансируемых Национальными институтами здоровья, независимые производители могут делать все что хотят. Именно так они и поступают, и тому есть множество подтверждений. Так, авторы статьи, опубликованной в 2016 г., пишут, что «в ходе отраслевого обследования было обнаружено, что четверть производителей лекарственных препаратов не привлекали к клиническим испытаниям достаточного количества женщин-добровольцев»
[907]. Что касается испытаний дженериков, то FDA устанавливает для них не правила, а только «общие принципы», которые, как мы видели, постоянно нарушаются. Если же говорить о клеточных исследованиях, то требование Национальных институтов здоровья США включать в число объектов изучения женские клетки к ним вообще не относится.
Далее, разумеется, возникает еще один вопрос: а как быть с лекарствами, разработанными ранее, до принятия указанных требований? Ежегодно около 3 млн женщин принимают валиум, назначаемый при самых разных состояниях и заболеваниях – от повышенной тревожности до эпилепсии. Десятки лет его активно рекламировали и продавали женщинам
[908]. Однако, как указывает Лонда Шибингер в статье, опубликованной в 2003 г.
[909], эти таблеточки – «маленькие мамины помощницы» – никогда не подвергались рандомизированным клиническим испытаниям с участием женщин. Опрос, проведенный в 1992 г. Главным бюджетно-контрольным управлением США (этим сторожевым псом конгресса), показал, что лишь менее половины часто назначаемых лекарств проходило испытания с учетом половых различий
[910]. В голландской работе 2015 г. подчеркивается, что «мы ничего не знаем о том, как многие ранее разработанные лекарства действуют именно на женщин»
[911].
Нам предстоит пройти долгий путь, но мы должны срочно начать латать информационные дыры – ведь пока они существуют, женщины (которые в США потребляют около 80 % лекарственных препаратов)
[912] продолжают умирать. Некоторые лекарства, используемые для быстрого растворения тромбов при инфаркте, у женщин могут вызывать «серьезные кровотечения»
[913]. Препараты, часто назначаемые для снижения кровяного давления, снижают смертность от инфаркта миокарда у мужчин, но, как оказалось, приводят к росту смертности от сердечно-сосудистых заболеваний у женщин
[914]. Статины, регулярно назначаемые во всех странах мира для профилактики сердечных заболеваний, испытывались главным образом на мужчинах и, как показали недавние исследования, проведенные в Австралии, в больших дозах повышают риск развития сахарного диабета
[915], который, в свою очередь, является более серьезным фактором риска развития сердечно-сосудистых заболеваний у женщин, чем у мужчин
[916]. В 2000 г. FDA запретило производителям лекарств использовать фенилпропаноламин – препарат, входящий в состав многих лекарств, продаваемых без рецепта, – из-за сообщений о том, что он повышает риск кровоизлияния в мозг и мозговые ткани (у женщин, но не у мужчин)
[917]. У женщин также чаще, чем у мужчин, развивается острая печеночная недостаточность
[918], вызванная приемом лекарств, а некоторые лекарства от ВИЧ дают побочные эффекты в шесть – восемь раз чаще, чем у мужчин
[919].
