В 2015 г. доля неоплачиваемой работы по дому и уходу за семьей в ВВП Мексики оценивалась в 21 %, то есть была «больше доли обрабатывающей промышленности, торговли, сектора недвижимости, горнодобывающей промышленности, строительства, транспортировки и хранения»
[1052]. А исследование, проведенное в Австралии, показало, что неоплачиваемый уход за детьми фактически является крупнейшей отраслью экономики страны – ее объем (в ценах 2011 г.) составлял $345 млрд, то есть «почти в три раза превышал объем сектора финансовых и страховых услуг – крупнейшей отрасли формальной экономики страны»
[1053]. Финансовые и страховые услуги были даже не на втором месте в этом ряду – они оказались на третьем месте после «прочей неоплачиваемой домашней работы».
Нетрудно заметить, что приведенные выше цифры – лишь приблизительная оценка. Иначе и не может быть, так как в настоящее время ни одна страна не занимается систематическим сбором данных, – и не потому, что это невозможно. Причина в том, что общепринятая методика измерения объема неоплачиваемого женского труда основывается на исследованиях затрат времени. Участников опросов просят хронометрировать и записывать все действия, совершаемые в течение дня, – все, что они делают, где и с кем. Именно благодаря этому методу сбора информации, пишет известный экономист Нэнси Фольбре, мы знаем, что сегодня «практически во всех странах доля женщин в затратах труда на неоплачиваемую домашнюю работу непропорционально велика и что женщины в целом тратят на такую работу больше времени, чем мужчины».
Как правило, в ходе исследований затрат времени измеряются главным образом затраты времени на конкретную, осязаемую работу – приготовление пищи, уборку, кормление ребенка
[1054]. При этом обычно не учитывается работа «в фоновом режиме» – например, присмотр за спящим ребенком или взрослым, страдающим серьезным заболеванием, – то есть труд, совмещаемый с выполнением других обязанностей. Вот вам и еще один пробел в данных. Изучение затрат времени непосредственно на работу «в фоновом режиме» говорит о том, что ее рыночная стоимость, даже рассчитанная по самому скромному коэффициенту замещения заработной платы, весьма значительна
[1055], но, как и затраты времени на поездки в транспорте, эта работа часто включается в такие категории, как «свободное время» или «время, потраченное на развлечения»
[1056]. Нэнси Фольбре ссылается на исследование, посвященное домашнему уходу за больными ВИЧ/СПИД в Ботсване, авторы которого «оценивают годовую стоимость услуг по уходу в пересчете на одного ухаживающего примерно в $5000; если бы ее включали в общий объем расходов на здравоохранение, он оказался бы значительно выше»
[1057].
К счастью, сегодня подобные исследования проводятся все чаще. «В первом десятилетии XXI в. было проведено 87 таких исследований – больше, чем за весь XX в.», – пишет Нэнси Фольбре. Однако во многих странах достоверной информации о затратах времени по-прежнему не хватает
[1058]. Учет неоплачиваемого труда женщин по-прежнему часто считается необязательным
[1059]. Так, Австралия в 2013 г. отказалась проводить запланированное исследование затрат времени, и поэтому последние данные по этой стране относятся к 2006 г.
[1060]
По словам Дайаны Койл, она не может «избавиться от подозрения, что решение не тратить время на измерение затрат труда в домашнем хозяйстве было изначально продиктовано гендерными стереотипами 1940-х и 1950-х гг.». Это подозрение, скорее всего, вполне оправданно – и не только потому, что обоснование отказа включать женский труд в ВВП с самого начала было малоубедительным. Дело еще и в том, что с появлением общедоступных цифровых товаров и услуг, таких как «Википедия» или программы с открытым исходным кодом (пришедших на смену товарам и услугам, за которые надо было платить, – бумажным энциклопедиям и дорогим проприетарным программам), неоплачиваемый труд начал восприниматься серьезно – как мощная экономическая сила, которую необходимо измерять и включать в официальные данные. А чем, собственно, приготовление еды на собственной кухне отличается от написания компьютерной программы на дому? Тем, что еду готовят в основном женщины, а программы пишут мужчины.
•••
Из-за нежелания собирать все эти данные неоплачиваемый женский труд, как правило, рассматривается как «бесплатный ресурс, который так удобно использовать», пишет профессор экономики Сьюзен Химмелвейт
[1061]. Поэтому, когда государство сокращает социальные расходы, расплачиваться за это обычно приходится женщинам.
В Великобритании социальные расходы были сильно урезаны после финансового кризиса 2008 г. В период с 2011 г. по 2014 г. расходы на детские учреждения сократились на £82 млн, причем 285 детских садов были либо слиты с другими, либо закрыты
[1062]. С 2010 г. по 2015 г. муниципальные и городские расходы на социальное обеспечение снизились на £5 млрд
[1063], социальные пособия не индексировались с учетом инфляции и были ограничены в расчете на домохозяйство, а пороговая величина дохода родителей, дающая право на получение пособия по уходу за ребенком, отставала от показателя минимальной заработной платы в стране
[1064]. Какое множество великолепных возможностей для экономии!
