Я честно пыталась его отловить на подлете. Через полчаса мне начало казаться, что я уже родилась с дергающимся глазом.
Просто так прыгать не интересно. А прыгать под крики: «Прекрати! Успокойся! Я тебя прошу!» намного веселее. Они задают нужный ритм.
Подушки одна за другой заканчивали жизнь самоубийством. Мотива я не знаю. Они молча летели в разные стороны. Одна из них чуть не стала причиной моей смерти.
Подушка прошла в жалких сантиметрах от драгоценной люстры. Мне показалось, что я сэкономила на квартиру в центре. Я уже мысленно предчувствовала, как чей-то нефритовый стержень исполняет обязанности клизмы.
Я попыталась сэкономить на внедорожник, снимая игривого паукана с бархатной шторы. Раньше это было просто. Пылесос знал свое дело. Стоило нажать на кнопку, как паук понимал. Дело – труба.
Упустив свой шанс сэкономить на пентхаусе, я смотрела, как паукан качается на хрустальной люстре. Ко мне тихо подкрадывалась догадка. Почему у нас в комнате пол цементный. А в меблировке – скромный минимализм.
- Слезай! – требовала я, глядя снизу вверх.
Я пожалела, что не имею никакого отношения к мафии: «У нас длинные руки. Мы тебя везде достанем!». Поэтому пыталась снять паукана словестно.
Люстра напоминала золотую новогоднюю елку в торговом центре. Только вверх ногами. Он думал, что мне тоже очень весело! Не стану же я просто так бегать и размахивать руками, если мне грустно?
Подсчитав, что даже двух почек не хватит, чтобы рассчитаться за это произведение искусств, я попыталась сделать вид, что нашла что-то поинтересней. Я встала в угол, спиной к паукану: «Ух, ты! Как интересно!».
Но детей не так-то просто обмануть. Поэтому когда люстра завалилась, я пожалела, что не стояла под ней. По крайней мере, о покойных нянях говорят либо хорошо, либо ничего. Меня устроило бы оба варианта.
Оглушительный звон заставил меня вздрогнуть. Поверх того, что еще недавно светило, но не грело, сидел довольный паукан.
Люстре было мало моих почек. Она решила, что кредит будет хорошо смотреться в моей скромной зарплате. Поэтому пробила собой огромную пуховую перину. Белые перышки летали по комнате. Они создавали атмосферу незабываемой сказки.
Опомнившись, я решилась на жуткие вещи. Я решила повесить ее обратно на крюк. И сказать, что так оно и было. Просто кто-то не приглядывался.
Из кровати вылезла уродливая пружина. Что она там делала, я не знаю, но я с усилием заправляла ее обратно.
- Ипусий слусяй, - жалобно заметил наследник неприятностей. Он тоскливо посмотрел на пружину. И сделала лужу на матрасе. От переизбытка чувств.
Гениальных идей было две.
Первая – бежать в леса и присоединиться к любым разбойникам. Чтобы лет через десять, сплевывая через выбитый зуб и почесываясь огромным кинжалом рассказывать эту историю.
Вторая идея была проста – перевернуть матрас. Или на худой конец заправить все. И сделать вид, что мы здесь совершенно не причем.
Я пожалела, что вместо секции по тяжелой атлетике, записалась на фитнес, но ни разу не пришла на занятия. Поэтому мы перешли к плану «бэ!». Паукан перенервничал и сделал «Бэ!» прямо на кровать.
Он задорно икал, глядя на меня доверчивыми глазками: «Мы же сможем все исправить? Да? Иса капка не ам?».
«Иса капка ам!» - прозвучало, как прогноз на ближайшее будущее.
Я старательно изображала фен. Набрав воздуха в легкие, я поняла, что меня сделал в ближайшем подвале. А потом продали в красивой коробочке.
- Фу-у-у! – пыталась напоследок надышаться я. Но с пользой для дела. Коварная лужа напоминала очертания страны Звиздюляндия. И мне показалось, что я вот – вот получу ее гражданство.
Кое-как затерев наше «бэ!», я стала обмахивать лужу, как падишаха.
- Трпрюююю! – помогал мне паукан, сидя у меня на голове.
Его величество почувствует себя, как настоящий мужик на курорте. Лежит он себе в номере. И не подозревает, что рядом раскинулось море широкое.
Я поставила стол. На стол взгромоздила стулья. Где-то в моем роду явно были инженеры. Пошатав конструкцию. Убедившись, что она очень опасна, я подняла юбку и заправила ее в лиф платья. Не хватало еще запутаться в тряпках и показать мастер класс по тройным тулупам.
Закусив губу от волнения, я поднимала люстру, тщательно пытаясь прицепить ее на крюк.
Помучившись ради приличия, я подняла третий стул. Моя шатающаяся пирамидка напоминала о вечном. Я снова пошатала ее, готовясь шагнуть в историю.
Паукан сидел на кровати и внимательно следил за мной. Он сильно расстроился. Но милосердно согласился, что теперь моя очередь кататься на люстре.
Бесстрашно встав на цыпочки, я стала вешать люстру на крюк. С пятой попытки мне удалось. От несказанной радости стул подо мной зашатался. Я честно попыталась научиться летать, размахивая руками, чтобы удержать равновесие. А потом вцепилась в люстру.
Неожиданно для себя, я сделала это намертво. Стулья под ногами с грохотом ушли на пенсию. Мои голые ноги отражались в дальнем зеркале. Я напоминала чемпионку мира по синхронному плаванию и велосипедистку одновременно. До пола было метра два с половиной.
Дверь открылась. Я поняла, что пришел мой конец.
- Ты где? – послышался голос, того, кого я не интересую, как женщина.
Позиция «девушка сверху» была неоднократно описана в древних трактатах о любви. Я смотрела на острие короны. Чувствуя, что при неудачном падении неприятности начнутся задолго до того, как мужик придет в себя.
Мои слабые руки твердо решили доказать, что как женщина я – сногсшибательна. И разжались. Я закрыла глаза и съежилась, чувствуя, как меня ловят.
Немного оклемавшись, я поняла, что то, что сейчас произошло, я запомню до конца своих дней. Точнее, часов. Ой, как бы не минут.
Давняя мечта «посидеть на шее мужика» сбылась неожиданным образом. Пока все приличные девушки залезают на мужчину сзади. Я решила пойти дальше и сделала это спереди. То, что шевелилось под юбкой между моих ног, лежащих на плечах, предположительно было короной.
«Уронили папу на пол! Оторвали папе лапу! Все равно его не бросим, потому что кушать носят!», - пронеслось в голове.
А то, что шевельнулось в моей душе, предположительно напоминало панический страх.
Я пожалела, что слаба в местной географии. И просить политическое убежище у соседних стран не могу.
Меня опустили на кровать. Прямо на то самое место, где задорная пружинка притаилась в ожидании чье-то наивной и расслабленной попы.
- Уууууу! – завыла няня, чувствуя, как пружина врезается в нежный филей. Мне показалось, что в этот момент все решили, что в замке кроме двух пауканов поселился оборотень. И судя по звукам, он страшнее двух арахнидов!
