Улыбка на чужих губах хищно расцветала. Она пугала и завораживала одновременно. Его губы и глаза словно шептали: «Как сладко умирать в моих объятиях…».
Глава одиннадцатая. Кусь!
- Ай! – внезапно дернулась я. Стоило поерзать, как проклятая пружина решила отомстить еще раз! Но уже симметрично.
– Ой! - я прижала руку к губам.
Риордан прижал руку к лицу. Его только что боднула головой задорная няня и почетный председатель клуба «Садомазо».
- Прекрати так делать! Прекрати меня дразнить! – стиснуло зубы его величество. Он отвернулся. – Все! Вон в вашу комнату! Чтоб я вас не видел!
Молчаливый слуга нес подсвечник. Я несла наследника, который икал. Перед глазами стояла фигура, опирающаяся рукой на стену. Я видела, как плечи ее поднимаются от тяжелого дыхания.
- Ип-ип-ип, - пищал на руках пушистый комок моих нервов.
Дверь со скрипом открылась. Я вошла в знакомую комнату. Вместо моей старенькой кровати стояла новая. С роскошным парчовым покрывалом.
Три очаровательные подушечки кокетливо выглядывал из-под покрывала. Мне хотелось поинтересоваться по поводу стоимости тумбочки с золотыми ручками. Так сказать, заранее.
- Ип! – икнул паукан. Из его рта текла слюнка мне на пальцы.
- Дихлофос! – букнула я на него, в надежде напугать. – Тапок! Ремень!
На меня посмотрели с сочувствием. Я очень трусливая няня, которая боится таких элементарных вещей.
Я потрогала его и почувствовала, что или я замерзла, или паукан горячий. На всякий случай я уложила его колыбельку.
- Его величество приказал вам завтра надеть на прогулку это платье. Скоро наследника должны показать народу, - послышался голос слуги.
Мрачные служанки внесли манекен, покрытый черной тканью. Его торжественно установили передо мной. Черная ткань соскользнула вниз. Платье засверкало стразиками. Я уныло посмотрела на это подобие на бриллианты. Стекляшки сверкали, платье шелестело, я вздыхала.
На нянях принято экономить. Но няни должны быть вежливыми. Даже, когда им дарят просроченные конфеты.
- Миленько, - подняла бровь я, глядя на блестяшки и вышивку.
- Мы так и передадим его величеству, - произнесли служанки, исчезая за дверью.
Меня больше волновал наследник. Он явно температурил. Слюна текла Ниагарским водопадом из пушистого ротика.
Я подняла его на руки и поняла две вещи. По подолу обычного платья стекало целое состояние. Хныканье сменилось ревом. Белуга по сравнению с ним не ревела, а тихо поскуливала.
- Тише, мой маленький, - качала я малыша и шуршала. – У тебя просто зубки режутся. Потерпи, мой сладкий…
На меня посмотрели выразительно. И стошнили в знак протеста. Прямо на мою грудь. Я сняла платье и бросила его в ванну. Оно не долетело и превратилось в половую тряпочку.
Я искала, из чего бы соорудить памперс. Маленький Везувий прорвало. По зрительным прогнозам, скоро затопит весь замок. И те, кто не успеют задохнуться - утонут.
Предчувствие, что апокалипсис начнется с моей комнаты, не покидало меня. Маленький сапер минировал колыбель. Я ползла за ним с остатками старого платья. Оставалось ставить табличку: «Проверено. Мин нет. Рядовая няня Виолетта».
Мне показалось, что я всю жизнь, кроме стояния в углу, убираю детские какашки. Кучки не собирались становиться реже. Они наоборот стали чаще. И редкий враг пройдет по минному полю чистый.
Если няню загнать в угол детским поносом, она превращается в разъяренного зверя. Мне казалось, что стоит моргнуть, как минимум две свежие кучки. Странно, но моргала я один раз!
Я попыталась отловить поставщика удобрений. Но он был глубоко обижен на меня, всхлипывал, грозно тряс слюнкой. Поэтому побежал вверх по стене и спрятался на потолке.
Хитрый паукан уже знал, что няня не умеет бегать по потолку.
- Слезай! – потребовала я, пытаясь дотянуться до него кончиками пальцев. – Понимаю, что зубки режутся, но…
Хорошо, что в этот момент, я опустила голову. Паукан, конечно, отказался слезать. И чтобы я не скучала и не забывала его, решил сделать мне подарок. На голову.
Я мыла голову в ледяной воде и поглядывала в открытую дверь. Паукан понял, что опасность сейчас сплевывает воду. И можно смело десантироваться в колыбель.
Он шлепнулся оладушком и застыл. Видимо, он задумался о чем-то мудром, добром и вечном. И окончательно потерял «бздительность». Я ловко схватила его и потащила в сторону ванны.
Сначала я узнала, что я «Ипусий слусяй!», потом мне в нос уперлись сразу три лапы. Мне показалось, что скоро я стану похожей на мопса.
Наследник вырывался, кричал, пытался укусить меня за руку. Он даже несколько раз выскальзывал на пол. Всем видом он намекал, что он не из тех, кто убегает. А их тех, кого не догоняют. Даже очень резвые няни.
Я проверяла. Водичка была теплой. Я медленно опускала принца в воду. В мою руку вцепились ни на жизнь, а на смерть. Словно перед этим мы читали про горькую судьбу Муму.
Паукан ловко лез вверх по моему плечу. Он визжал, как потерпевший. Словно там не теплая водичка, а раскаленная лава.
Конец Света показался из-за угла, но не весь. Только конец.
Я пыталась объяснить на примере Мойдодыра, что умываться – это хорошо. Мне пытались объяснить на примере, Муму, что не всегда!
Мне удалось изловить основного поставщика какашек и соплей. На меня смотрели, как на экзекутора. Глаза паукана стали пронзительными.
Он дрожал всем пушистым тельцем: «Может, не надо?». И заглядывал в мою черствую душу: «Ну позязя!». Мне показалось, что на меня смотрят одновременно все утопленные котята.
Откуда-то у принца была уверенность, что я хочу его утопить. Попа уже погрузилась в воду. Следом отправились сведенные судорогой ужаса лапы. На меня смотрели глазами Ди Каприо. Где-то на горизонте должен появиться силуэт тонущего «Титаника».
Через минуту мы радостно плескались.
Я посчитала убытки. Еще одно разорванное платье. Вырванная прядь волос. Расцарапанные руки. Одна половина нервных клеток оплакивала вторую.
Когда пришла пора выныривать, паукан решил, что он – больше не сухопутный. А самый водоплавающий паук на свете. Няня с полотенцем в руках стала казаться врагом народа.
Я чувствовала себя рыбаком. Закинув удочки в виде: «А я видела в комнате муху!», я терпеливо ждала. Сначала я была просто рыбаком. А потом превратилась в браконьера!
Моя добыча сидела в полотенце. Я бросилась к шкафу. В шкафу лежали теплые чулки и мое нижнее белье.
- Так, еще ножку! – требовала я, сооружая подгузник из говна и палок. – Если у тебя было две ноги, то мы бы уже закончили!
