На столе что-то лежало. Я еще не поняла что, но похоже на записку.
«Если ты к полудню не выяснишь, что означает «Исакапкаам», то я выполню свое обещание!», - прочитала я. На моей голове сидел паукан.
Интересно, с чего это? Или отец решил заняться воспитанием ребенка?
Паукан легко спрыгнул с меня и бросился в коридор: «Иса капка ам!».
- Ваше высочество! Я прошу вас! Не надо! – орали голоса. – Прекратите! Вы уже тысячу раз это повторили! Ну всему же есть предел!
- Бегите, он опять со своим «исакапкаам!», - слышался топот ног. Двери закрывались с грохотом.
В воцарившейся тишине коридора послышался отчетливый горестный вздох: «Ипусий слусяй!».
Глава пятая. Сказки для папы
Я честно пыталась уложить паукана спать. Паукан честно пытался уложить меня в обморок.
И тут я вспомнила про детские стишки. Под них засыпают даже самые стойкие дети. Под них засыпают даже взрослые.
- Серый волк сидит в овраге, - начала я. Я выбрала самое мощное заклинание усыпления. Оно никогда не давало сбой. Им можно было бы усыпить даже Ктулху. Если бы тот надумал проснуться.
- Мокнут уши у бедняги, - настаивала я, зевая для рекламы.
- Вылезет – посушит, вымокшие уши, - я закрыла глаза. Сейчас сама усну!
Но паукан был стойким. Он бегал по стенам. И спать упорно не собирался. Я пыталась ему объяснить, что во взрослой жизни, такой радости у него не будет! И слово «спать» превратится в мечту.
Я была красноречива, как никогда. Смачно описывала триллер «Дом-работа». В моем голосе появились характерные завывания. Апогей ужаса все не наступал. Даже фраза «а потом ты состарился и умер» звучала как-то оптимистично.
- Ипусий слусяй! – прозвучало с потолка.
Паукан сидел на потолке. Я стояла на полу. Переговоры затягивались. Мне срочно нужно ПВО.
Я пыталась его поймать и случайно нажала на какую-то черную плитку. В стене неожиданно открылась дверь. Это была черная ванна. И прочие неудобства. Вот на кой я рисковала жизнью?
Пока я смотрела на виновника неприятностей, дверь в комнату открылась. На пороге стоял старец. Мне показалось, что он древнее моего унитаза. Хотя, унитаз готов был поспорить!
- Его величество сказал, что на вас надежды мало, - изрек старец.
Черный балахон подметал пол. Дедушка выглядел плохо. С таким лицом нельзя творить добро. Но смело можно отнимать у детей конфеты.
Хотя, сейчас такие дети пошли. Догонят и убьют.
- Я – великий магистр! – представился зловещий старец. – Светлый маг Элуард!
Если светлые маги выглядят так и говорят таким страшным голосом, то с темными лучше не встречаться!
В руках Магистра Элуарда появилась книга. Черная, старая, со сломанным переплетом. Мне показалось, что ею кого-то убили. Возможно, совсем недавно. Того, кто задавал лишние вопросы.
- Я специалист по всем древним языкам, - прищурился дед.
Мне стало стыдно. Я в совершенстве владела только говяжьим языком. У меня из него получался отличный паштет.
- Я знаю все древние наречия! – продолжал дед, листая книгу.
Моя самооценка разрыдалась. Мы с ней помнили только подлежащие и сказуемые. И склоняли врагов по падежам.
- Иса капка ам! – звонко произнес паукан.
Маг побледнел. До этого он тоже был бледным. Но не в крапинку! Узловатые пальцы листали страницы. На лице Элуарда были признаки просветления.
- Древнее кастанийское наречие! – выдал он очень умным голосом.
Я посмотрела на потолок. Просветление обошло меня стороной. Вот так всегда!
- Одну минуту! – нервничал маг. Его пальцы терзали древние страницы. – Вот! Нашел!
Я слишком молода, поэтому умереть от любопытства мне не светит. «Иса капка ам!», - произнес паукан, падая мне на голову. Мои нервные клетки уже сдались. Паучья шапка ерзала и добивала выживших.
- Иса означает смерть! – шепотом произнес дед. Он был близок к «исе». Мне так показалось.
В наступившей тишине я вздохнула. «Ипусий слусяй!», - согласился паукан. Правильно говорят. Одна голова хорошо. А две – патология.
- Капка – это мучительная! Произносится, с ударением на первый слог. Ка-а-апка!
В глазах старика промелькнула жизнь. В моих проблески совести.
- Ам, значит, тебе! Это – древнее проклятие! Иса капка ам! – выдохнул дед. Жизнь обняла его напоследок.
- Илизит осусит имоксие уси! – произнес пушистый полиглот. А потом звонко чихнул. У него на меня аллергия? Хотелось бы.
Старик покачнулся. И рухнул, как вся экономика.
Любопытство съедало меня. Я переступила через мага. Открытая книга манила новыми знаниями. И ругательствами.
Я нашла что-то похожее на букву «и».
«Ипусислусяй. Универсальное заклинание темных магов. Использовалось для защиты от чего-то ужасного. Ипу – означает «уйди», «сислу» - немедленно, «яй» - отсюда».
Где-то в книге были еще интересные буквы. Например, буква «х».
Маг простонал. Впечатление все еще не отпускало его.
- Илизит осусит имоксие уси! – произнес паукадл. И шлепнулся на книгу.
- Дай сюда книгу! – внезапно заорал старик. Он смотрел на меня с непередаваемым ужасом.
На книгу я не претендовала. Я претендовала лишь на зарплату. Поэтому спокойно отдала ее.
- Я вынужден доложить его величеству! – испуганно бросил маг. И выбежал за дверь.
Мы вежливо проводили мага взглядом.
Мафия всегда говорила, что мокрые дела лучше делать без свидетелей. Поэтому дверь в туалет я попыталась закрыть.
И тут я выяснила одну страшную вещь.
Меня и «сходить в туалет в одиночестве» разделяют предрассудки.
Я честно пыталась закрыть дверь ногой. Даже вежливо улыбалась.
Всем видом я показывала, что в этот ответственный момент женщины любят побыть одни. Это – мужчины – создания коллективные. И не против зрителей. А женщины, они другие.
Я старательно намекала, что не пытаюсь собрать ядерную бомбу. Не ем ничего вкусного. Не играю в игры. Но мне не верили. И хотели удостовериться лично.
Пушистый шарик на восьми лапках смотрел на меня странными глазиками. Он был уверен, что мне как в фигурном катании нужна поддержка.
Дети и туалет – это отдельный разговор. Дети почему-то уверены, что именно так получаются сироты. Что мама Белоснежки и Золушки тоже однажды ушли в туалет. А потом появились злые мачехи и заверте…
Это на уровне первобытных чувств. Они уверены, что в этот уязвимый момент тебя унесет коршун. Коршун, размером с боинг. Схватит саблезубый тигр. И утащит в Нарнию.
