— Заткнись! — не дал договорить ему тесть. — Тебя видели на парковке центра. Понимаешь, о чем я? Понимаешь. А еще ты провел почти три часа вот по этому адресу.
Виктор Петрович подсунул Никите снимки, как тот входит в подъезд Ульяны и как выходит оттуда. Кое-как ему удалось сдержаться и не выругаться вслух. Что-что, а держать лицо Никита умел отменно. Вот и сейчас не показал ни одной эмоции, хотя внутри полыхала ярость, злость бурлила от осознания, насколько крепко тесть его за яйца держит!
— Следите за мной… — усмехнулся Брокер, отодвигая снимки подальше.
— Слежу, — сознался Виктор без тени раскаянья, — с самого начала. И эта девка, возле которой ты вьешься не первый день. Не создавай ей ненужных проблем.
Тесть угрожающе навис над Никитой и, хлопнув ладонью по столу, угрожающе зашипел:
— Если ты, сука, не будешь держать свой член в штанах, я тебя сгною. Да, стану главным врагом для дочери, но я превращу твою жизнь в ад. А теперь, надеюсь, я привел тебя в чувства, и мы можем вернуться к делам.
Никита хмыкнул и, немного ослабив галстук, углубился в изучение сделки. Да, прививка тестя подействовала отрезвляюще, хоть и не избавила Брокера от эмоциональных метаний. И что делать, он по-прежнему не знал, а мысль о том, что теперь-то с Ульяной точно все кончено, упорно не хотела усваиваться в голове.
— И еще, — вставая произнес Виктор Петрович, когда с делами было покончено. — Когда наследником порадуете?
Произнесено это было таким тоном, будто скажи сейчас Никита "не в ближайшем будущем", его испепелят на месте.
— Мы думаем над этим вопросом, — уклончиво ответил он.
— Думают они, — хмыкнул Виктор. — Делать надо, а не думать.
И, развернувшись на каблуках, вышел вон, оставив дверь нараспашку, притормозил в приемной, и не поворачивая головы произнес:
— Коньячку руководителю принесите, Валечка, а то что-то бледный он у нас.
— Блять, — шепнул Никита себе под нос. Попал так попал!
Глава 13
Олег вернулся, как и обещал, в первой половине дня. Ульяна как раз успела накрыть на стол, как дверь в прихожей распахнулась и пространство заполнил самый родной на свете голос:
— Детка, я дома, — проговорил муж, стягивая ботинки. — В Казахстане уже весна во всю, а тут кое-как оттаивать все начало. Слякоть — ужас.
Уля резко побросала все свои дела и ринулась в коридор. Олег стоял, улыбаясь, а в руках держал огромный букет таких любимых хризантем. Он только и успел отодвинуть их в сторону и распахнуть объятия, как Уля тотчас же влетела в них, утыкаясь носом в грудь и вдыхая такой родной запах! Как же дико, безумно она скучала по нему! Извелась вся за предыдущие сутки. Вот теперь он рядом и не позволит ей больше делать глупости, и она себе больше их не позволит! Впиваясь ногтями в спину мужа, она еще крепче прижалась к его груди, подняла голову и судорожно стала покрывать поцелуями шею. Он аккуратно отложил в сторону букет и быстро избавился от куртки. Обхватил любимое лицо ладонями и медленно накрыл ее губы своими, лаская их губами и языком, с каждым мгновением все сильнее углубляя поцелуй. Сами не заметили, как добрались до спальни, на ходу сбрасывая одежду с разгоряченных тел. Олег аккуратно опустил Ульяну на кровать, нависая сверху. Оперевшись на одну руку, второй он убрал упавшую на лицо светлую прядь, провел большим пальцем по губам и застонал от удовольствия, когда она втянула его в рот, ритмично посасывая.
— Уля, ты такая… — задыхаясь от восторга шептал он, покрывая лицо и шею поцелуями.
— Какая? — закатывая глаза, тихо говорила она.
Он беспорядочно шарил по ее телу шершавыми ладонями, а она выгибалась навстречу этим торопливым ласкам, стараясь заглушить в душе муки совести. Его чувства, его бесконечная любовь к ней была почти осязаема и парила в воздухе, пока они сплетались телами, срастались душами. Стараясь подарить ему всю свою ласку, гладила плечи и отвечала на жаркие поцелуи. И выкрикивала слова любви на пике экстаза, шептала что-то бессвязное о том, как бесконечно её чувство и что больше ей никто не нужен, лишь он один. А потом протяжно выстанывала его имя и молила о пощаде, ведь ей казалось, что еще немного и она захлебнется этой нежностью, с головой погружаясь в негу, что прозрачной дымкой окутала ее тело.
Олег окружил ее заботой и вниманием, позволяя забыть обо всем на свете. Дни, оставшиеся до похода к врачу, он буквально носил жену на руках, выбросив из головы все посторонние мысли. Работа, Наташины признания и тот поцелуй, украденный ею напоследок, все рядом с женой теряло смысл. Только какое-то чувство необратимости, безысходности так и витало вокруг, а двое влюбленных так старательно его игнорировали. Ни родные, ни друзья не беспокоили их, а Ульяна и Олег закрылись ото всех в своей небольшой квартирке, словно на необитаемом острове, и просто наслаждались друг другом, отключив телефоны. Будто второй медовый месяц. Но в современной жизни тяжело ото всех скрыться, так и их время подошло к концу.
— Сегодня в шесть у нас прием у профессора. — Олег крутился у зеркала и никак не мог справиться с галстуком.
— Я помню, — пара движений и тонкие женские пальцы ловко завязали темно-синий аксессуар безупречным узлом. Уля аккуратно погладила мужа по гладковыбритой щеке, приподнялась на носочки и коснулась его губ своими. Аккуратно, невесомо.
— Я люблю тебя.
— И я.
Весь следующий месяц Ульяна словно находилась в прострации. После посещения врача отношения с мужем стали напоминать ей американские горки. Тихие и спокойные вечера перемежались крупными ссорами по пустякам, бурные примирения тут же сменялись молчаливыми днями. А еще это гребаное чувство вины, которое никуда не делось. И тоска, бесконечная тоска по тому запретному, что ей довелось испытать. Тот день навсегда отпечатался в памяти, словно кто-то умный записал все на флешку и крутил это горячее видео у нее в подсознании практически двадцать четыре на семь. Она часто вспоминала Никитин голос, их хриплое дыхание одно на двоих. Иногда представляла себе, что бы он сказал, как отреагировал на то или иное. Хотя их общение было совсем недолгим, она бесконечно скучала и мечтала увидеть его хотя бы раз. А бывало, она фантазировала, что было бы, реши они остаться друзьями. Смогла бы противостоять его искушению? В такие моменты она испытывала весь спектр эмоций. И чувство радости, оттого что он наконец оставил ее в покое, тут же превращалось в обиду, что он так просто вычеркнул ее из своей жизни, как только перешагнул порог ее дома. И эта тяга к чужому, запретному, как монета, у которой две стороны. И никогда не знаешь, орел тебе выпадет или решка…
Может, Олег чувствовал эти метания, оттого и бесился, может, еще что, но Ульяна не могла остановиться. Она уже прошла точку невозврата тогда, на полу кухни, и как бы сейчас ей ни хотелось пройтись ластиком по тому моменту, ничего уже было не изменить. Это чувство, это предательство расцвело в груди огненной лилией, пустило ядовитые корни прямо в сердце, и лишь отчаянное желание стать матерью держало Ульяну на плаву. А еще слова профессора о том, что у них все может получиться естественным путем, только надо пройти терапию, выровнять гормональный фон противозачаточными.
