Маркиз решил, что будет лучше остановиться в отеле, чтобы не возвращаться на яхту.
Поэтому он послал каблограмму из Ниццы, заказав им всем номера в самом дорогом и самом удобном, по отзывам путешественников, отеле в городе.
Когда они добрались до отеля, маркиз подумал, что Сабру поразило здесь все: огромный, прохладный холл с колоннами, множество подобострастно кланяющихся слуг, уютные номера.
Маркиз заказал им отдельную гостиную, чтобы не мешали другие постояльцы.
Ему показалось, что Сабра предпочла бы быть среди людей, однако девушка ничего не сказала и снова отгородилась от всех молчанием.
А маркиз недоумевал: как он догадался, о чем Сабра думает?
Впрочем, это было, несомненно, интригующе, как если бы он нашел себе новую забавную игру.
Они отлично поужинали, и девушка, как обычно, рано удалилась в свою комнату, оставив отца и маркиза беседовать до поздней ночи.
Маркиз заметил, что, уходя, она прихватила с собой довольно много книг о Тунисе, доставленных на берег вместе с багажом.
Он был совершенно уверен, что Сабра не спит, а изучает их в постели, в отличие от него пополняя свои знания об истории этой страны.
Маркиз согласился с Киркпатриком, что им не следует задерживаться в городе, дабы не привлекать к себе излишнего внимания.
Они раздобудут верблюдов, мулов и лошадей для перехода в Эль-Дьем и отправятся в путь, как только будут готовы.
Маркиз нанял людей, узнав от управляющего отелем имена самых надежных, и настоял на личном осмотре каждого животного, которое будет сопровождать их.
Маркиз хорошо знал, как досадно, когда животное заболевает, а еще он твердо решил, что им не следует Обременять себя излишними вещами, как часто случается с экспедициями такого рода.
Им еще многое нужно было купить, в частности палатки и свежие продукты, с расчетом на несколько дней — вдруг не удастся пополнить запасы по пути.
Маркиз заметил, что Сабра гораздо больше интересуется животными, чем провизией, которую скрупулезно отбирал ее отец.
Она переходила от верблюда к верблюду.
Хотя они надменно держали головы, казалось, они понимают то, как девушка разговаривает с ними и похлопывает, будто лошадей.
В своих путешествиях маркиз часто был очень благодарен верблюдам — животным, способным нести огромные тяжести и терпеть больше лишений, чем любое другое существо.
Думая об этом, он сказал Сабре:
— Все животные молодые и, уверен, не подведут нас.
Девушка посмотрела на него, и хотя маркиз не видел ее глаз, он почувствовал, что они улыбаются. А Сабра ответила:
— Когда верблюд совсем ослабеет, ничто не сможет воскресить его, вот откуда возникла старая поговорка о соломинке, которая переломила хребет верблюду!
Маркиз засмеялся:
— Вот этого нам никак нельзя допустить, но в любом случае, я уверен, вы не захотите быть жестокой.
Сабра отвернулась, словно не хотела отвечать, и маркиз вдруг подумал: а какие у нее ресницы?
Может, они такие же густые и длинные, как ресницы верблюдов, которые защищают их глаза от песка и солнца, и поэтому верблюды в отличие от других животных никогда не ищут тени.
А потом он сказал себе, что Сабра скучна и лучше было бы взять с собой кого-то более живого и разговорчивого.
Девушка пошла от него, и маркиз почти пожалел, что не может оставить ее здесь.
Словно почувствовав его досаду, Киркпатрик присоединился к маркизу и заговорил с ним о еде, закупленной для путешествия.
Он пересыпал свои рассуждения анекдотами настолько забавными и оригинальными, что маркиз снова смеялся, и Сабра вновь была забыта.
Когда они пустились в путь, маркиз и Киркпатрик с дочерью ехали верхом на бодрых пустынных лошадках.
Они ехали впереди, а караван с его красочными погонщиками следовал сзади.
Все мужчины были в своих национальных бурнусах с капюшоном из верблюжьей шерсти.
Женщины, пришедшие проводить их, носили сифсари.
Это кусок ткани, который обертывается вокруг тепа и головы, оставляя открытой лишь часть лица, а складка его удерживается зубами.
Маркиз с интересом смотрел, как ловко управляются женщины со своим одеянием: поговорят друг с другом и снова подхватывают угонок ткани в зубы, будто он никогда и не падал.
Поскольку он приучил себя быть наблюдательным, то понял, что Сабра увлеченно следит за мужчинами, за женщинами и детьми, одетыми в голубые или розовые рубахи и штаны.
Одни из детей несли ранцы, а другие были в лохмотьях и выглядели ужасающе голодными.
Напутствуемый криками «Мархаба!», что означает «Бог с вами!», караван выехал из города и скоро оказался на открытой местности, еще не пустыне, но сухой песчаной равнине со скудной растительностью.
Деревьев здесь уже почти не было.
Солнце поначалу было очень жарким, и маркиз отметил, что Сабра благоразумно надела свою широкополую шляпу.
В то же самое время палящий зной совсем не делал ее вялой. Наоборот, казалось, девушка излучает энергию и чувствует то же возбуждение, что чувствовал он сам.
Они с любопытством смотрели по сторонам, а едущие навстречу путешественники, возвращающиеся в город, вежливо здоровались с ними и желали «мархаба».
Маркиз заранее определил, ще они остановятся на первую ночь: селение в двадцати милях от Туниса, в котором, как ему сказали, есть сносная гостиница, так что им не придется ставить палатки.
Но когда они прибыли в большую арабскую деревню и увидели то, что с большой натяжкой можно было назвать гостиницей, маркиз понял, что совершил ошибку.
В будущем, решил он, лучше разбивать лагерь на открытом месте, чем терпеть неудобства номеров, в которые их поселили, и шум деревни, который прогнал сон.
Тишину нарушал не только лай собак, но и странная восточная музыка, неприятная европейскому слуху, хотя маркиз уже привык к ней.
Впрочем, это неудобство не слишком его беспокоило. Ведь тайны Востока, как маркиз знал из прошлого опыта, имеют гипнотическую привлекательность.
Ароматы жасмина и сандалового дерева и быстрая арабская речь вызвали у него такое чувство, будто он вернулся домой.
Это очень отличалось от того, что маркиз чувствовал в грандиозности Куина или роскоши своего дома на Парк-лейн.
Как только Сабра ушла спать, Киркпатрик спросил:
— Бас не интересуют экзотические удовольствия? Здесь наверняка есть на что посмотреть.
Маркиз покачал головой.
Он знал, что имеет в виду Киркпатрик, и в данный момент не имел никакого желания смотреть на то, что явно будет спектаклем, исполняемым специально для иностранцев в Тунисе.
