Обычно Мария протестовала, когда ее отсылали так бесцеремонно, но на этот раз в манере Кэролайн было что-то, не допускавшее возражений. Все еще утирая глаза, Мария вышла, и Кэролайн осталась одна.
Веки се отяжелели от бессонницы, потому что всю ночь она просидела, уставившись в темноту. Ее знобило, и, казалось, она не замечает блеска солнечных лучей, игравших в окнах и заливавших сад.
Она простояла так долго, словно обратившись в камень. Душевная мука, пережитая ею прошлой ночью, притупила в ней все чувства, опустошила ее полностью, оставив лишь сознание полной беспомощности. Сама мысль ее была как бы парализована, и она не знала, сможет ли вновь что-либо почувствовать.
В дверь постучали, но Кэролайн не ответила. Кто-то постучал еще и еще, но, не добившись ответа, удалился.
В этом состоянии отрешенности от всего Кэролайн просидела у себя все утро. После полудня без зова вошла Мария.
— Миледи, позвольте принести вам что-нибудь поесть, — взмолилась она.
— Как хочешь, — безразлично отвечала Кэролайн.
— Вы так заболеете, миледи. Позвольте, я одену вас и вы прогуляетесь в саду, может быть, ваши щечки хоть чуть-чуть порозовеют.
— Нет, я останусь здесь, — возразила Кэролайн.
Мария вышла и вскоре вернулась с подносом, уставленным всякими соблазнительными блюдами. Но при виде пищи у Кэролайн к горлу подступила тошнота, и она оттолкнула поднос, не притронувшись к деликатесам.
— Прошу вас, миледи, съешьте хоть чуточку, — умоляла Мария, но Кэролайн только покачала головой.
— Мне не хочется, Мария, — сказала она голосом, совершенно лишенным выражения.
Мария отставила поднос в сторону.
— Внизу такая суматоха, миледи, — заговорила она оживленно, словно надеялась заинтересовать Кэролайн своими новостями. — Гости все разъезжаются.
— Почему? — вяло спросила Кэролайн.
— Теперь, раз вы и его светлость поженились, им не пристало задерживаться. К вечеру, я слышала, только мистер Уорлингем останется, да еще, конечно, леди Августа с миссис Миллер.
— Значит, мистер Уорлингем остается, — сказала Кэролайн с легким интересом в голосе. Мария кивнула:
— Да, миледи, И я слышала, что он ужас в каком настроении. Вчера, говорят, лакей донес его до постели: он столько выпил, что под стол свалился.
Кэролайн сидела в задумчивости. Мария вздохнула.
Ее госпожу сегодня, казалось, ничем было не заинтересовать. Она взяла поднос и открыла дверь. Очевидно, за дверью кто-то стоял, поскольку Кэролайн услышала голоса. Затем Мария поспешно вернулась.
— Поручение от его светлости, миледи, — сказала она. — Он просил сообщить вашей светлости, что после отъезда последнего гостя, в три часа, он будет ожидать вашу светлость в библиотеке.
Кэролайн воззрилась на Марию, словно не поверила своим ушам, и в мгновение она переменилась. На лице ее вспыхнул румянец, глаза заблестели, от ее утренней вялости и холодного равнодушия не осталось и следа.
— В три часа, ты сказала? — спросила она, лелея эти слова, словно некую драгоценность. — Тогда у меня еще есть время принять ванну. И принеси обратно поднос, я проголодалась.
Часы пробили ровно три, когда Кэролайн спускалась по главной лестнице.
После шума и суеты вчерашнего дня в замке царила странная тишина, и он показался Кэролайн еще более мрачным, чем обычно.
Рыцарские доспехи вдоль отделанных дубовыми панелями стен холла, погруженного во мрак, создавали атмосферу глубокой таинственности. Кэролайн почувствовала внезапный холод, казалось, исходивший от мраморного пола, и подумала, что зимой в замке, наверно, очень неуютно.
Она прошла по коридору к библиотеке. Дверь была закрыта. Секунду Кэролайн помедлила, прежде чем повернуть ручку. Сердце ее сильно билось, но она не испытывала страха. Она была готова поверить, что события прошлой ночи приснились ей в кошмарном сне.
Может быть, она все преувеличила, может быть, все это было лишь игрой ее воображения. Сейчас она увидит Вэйна, Вэйна, которого она любит и который, конечно же, в глубине сердца любит ее… Увидит своего мужа.
Она взглянула на кольцо с изумрудной печаткой на среднем пальце левой руки, словно в подтверждение своим мыслям. Кольцо Вэйна — это символ того, что они принадлежат друг другу, что бы ни случилось. Глубоко вздохнув, Кэролайн прижала кольцо к губам. Затем, высоко подняв голову, она открыла дверь библиотеки.
Лорд Брекон стоял у камина лицом к двери. На какой-то момент Кэролайн показалось, что он с нетерпением ожидал ее прихода, но выражение его лица было холодным, и сердце у нее упало, едва она заметила его мрачный взгляд и нахмуренные брови.
— Ваш слуга, Кэролайн, — кратко приветствовал он ее.
Кэролайн сделала реверанс.
— Добрый день, — произнесла она спокойным голосом, не выдававшим ее внутреннего волнения. — Наши гости, как я понимаю, отбыли.
— Наши? — переспросил он и тут же добавил:
— Да, конечно, наши гости. Да, они уехали.
Она подошла к нему и подняла на него глаза. Взгляд ее был полон любви, но он не смотрел на нее и не сказал ни слова. Наконец она тихо напомнила:
— Вы посылали за мной, Вэйн. Вы хотели видеть меня?
— Да, — сказал он, — пойдемте со мной, я хочу вам кое-что показать.
Он открыл дверь и остановился, пропуская ее. В недоумении она повиновалась. Когда они вышли в коридор, она вопросительно посмотрела на него.
— Сюда, — сказал он и повел ее не в сторону холла, но тем же путем, каким они накануне шли в часовню.
Кэролайн вдруг подумала, что он ведет ее именно в часовню, ей пришла в голову безумная мысль, что он хочет взять назад клятву, данную вчера пред алтарем. Но они прошли мимо часовни и дальше по коридору, становившемуся все уже и темнее.
Так они шли, пока не оказались перед массивной дверью на огромных железных петлях, обшитой железными гвоздями. Дверь была заперта, но лорд Брекон достал из кармана ключ. Он повернул ключ в замке и, когда они прошли, снова запер за собой дверь.
Ступени вели вниз, в холл, из которого шла наверх винтовая лестница. Кэролайн огляделась и поняла, что находится в одной из башен. Бросался в глаза тяжеловесный нормандский стиль, узкие щели бойниц, едва пропускающие свет.
— Простите, но мне придется пройти первым, — сказал лорд Брекон. Они миновали еще один холл и прошли еще один коридор, в конце которого находилась еще одна запертая дверь. Помещение было сырое и холодное и, насколько Кэролайн могла судить, необитаемое. Но когда лорд Брекон открыл следующую дверь, она остановилась в удивлении.
Они оказались в холле, точь-в-точь таком же, какой только что проходили, но меблированном. На каменном полу лежали коврики, дубовые комоды стояли по стенам, а в огромном камине горел огонь. Вновь лорд Брекон опередил ее и стал подниматься по лестнице.
