Он оставил майору Мазгрову и остальной прислуге строгие инструкции на счет того, чтобы никто не мог узнать, что его нет в Лондоне. Затем он приказал кучеру, в верности которого мог быть уверен так же, как и в надежности Джейсона, направиться в дорожном экипаже к парку. Им было приказано ждать там начиная с шести часов в условленном месте, указанном графом. Сам он пришел пешком по Парк-лейн и сел на скамейку, где они с Офелией сидели накануне.
Оказавшись там, он стал думать, что делать, если она не появится. Судя по тому, что он услышал от Эмили, похоже было, что она слишком сильно избита, чтобы могла ходить. Вряд ли она доберется до этой скамейки в рододендронах.
Но она пришла, и это, сказал себе граф, важнее всего остального.
Теперь, принимая у нее пустую чашку, он сказал:
– У меня есть еще еда для вас, но, думаю, с ней стоит подождать, поскольку вы так долго постились.
– Это было... восхитительно вкусно, – сказала Офелия. – Но теперь... может быть, мне... пора домой.
– Вы не поедете домой.
Казалось, до ее сознания не сразу дошло услышанное. Она резко повернула голову, так что сморщилась от боли, и посмотрела на него широко раскрытыми глазами:
– Вы сказали... что я еду... не домой?
– Я вас увожу, – сказал он. – Больше невозможно выносить то, что вы переносите.
– Но куда? А что скажет мачеха?
– Ничего такого, что мы могли бы услышать, – ответил граф, – потому что у нее не будет ни малейшего представления о том, где вы находитесь.
– Но она... не сможет... она будет удивляться, что со мной случилось...
– Я надеюсь, что она немного поволнуется, – сказал граф. – Но думаю, что скорей надо позаботиться о том, что скажет ваш отец, а не мачеха.
Офелия подумала об этом и затем сказала:
– Может быть... Я думаю, что она... не скажет ему.
Граф недоверчиво посмотрел на нее:
– Вы хотите сказать, что вы можете исчезнуть, а ваш отец этого и не заметит?
– Он всегда верит всему, что говорит мачеха, – прошептала Офелия.
Графу пришло в голову, что действительно со стороны Цирцеи было бы самым разумным сказать мужу, что дочь находится у друзей или родственников – это избавит ее от необходимости сообщить ему пугающую новость об исчезновении Офелии.
– Вас видел кто-нибудь сегодня утром, когда вы выходили из дома?
– Одна из молодых служанок, – ответила Офелия. – Она мыла ступеньки, когда я прошла мимо. Она не заговорила со мной, им всем запрещено со мной разговаривать.
– Как вы думаете, когда кто-нибудь начнет беспокоиться о том, что вы не вернулись?
Офелия еле заметно улыбнулась:
– Никто, я думаю, кроме Робинсон, старшей горничной, которой придется послать кого-нибудь убрать в моей комнате, потому что Эмили выгнали. – Она вскрикнула: – Эмили! Вы ее видели?
– С ней все в порядке, – сказал граф. – Она пришла ко мне, как вы и велели. Думаю, что через час она тоже поедет в деревню, к своему отцу. В дальнейшем она получит работу у меня в замке.
Офелия бессознательно протянула руку к нему и сказала:
– Благодарю вас... я так и знала, что вы ей поможете... Но я очень боялась...
Он знал, что она собирается сказать, и, держа ее руку в своей опередил ее:
– Она добралась до меня без приключений. Она подождала, пока я вернусь, и затем рассказала, что случилось. Я поручил позаботиться о ней своей экономке.
Он увидел слезы на глазах Офелии.
– Как я... могу отблагодарить... вас?
– Только тем, что вы забудете все, что перенесли, и станете такой же сильной и прелестной, как тогда, когда я вас впервые увидел. – Он заметил изумление в ее взгляде от услышанного комплимента и поскольку не хотел ее смущать, сказал: – Вам следует закрыть глаза и постараться уснуть. Я уверен, что вам не удалось это сделать прошлой ночью. А потом, когда вы проснетесь, я скажу вам все, что вы захотите узнать.
– Я боюсь... что уже сплю и вижу сны, – сказала Офелия. – Вы... на самом деле везете меня куда-то, где я буду в безопасности?
– В полной безопасности, – ответил он и почувствовал, как ее пальцы невольно сжали его руку. С нежностью, будто бы говорил с ребенком, он сказал:
– Делайте, как я говорю, и закройте глаза. Тогда для вас окажется сюрпризом, куда мы едем.
Офелия закрыла глаза: ее ресницы темнели на бледном лице, но теперь на ее губах блуждала слабая улыбка.
Не выпуская ее руки, граф сидел и смотрел на нее под стук лошадиных копыт.
Глава 5
Покинув замок, граф направился в деревню и остановился перед маленьким домиком Нэнни.
Он передал поводья Джейсону и вышел из фаэтона, Нэнни встретила его на пороге.
– Как она? – спросил граф.
– Я уложила ее в постель, милорд. Кто же так ужасно обращался с юной леди?!
В ее голосе слышалось потрясение, и граф спросил:
– Что, она очень плоха?
– Очень плоха, милорд. Ее спина – просто сырое мясо. Ужас, сколько бедняжка вытерпела. Но она молода, и, когда я ее немного подкормлю, вы быстро заметите разницу.
Граф улыбнулся:
– Знаю, что вы имеете в виду, говоря «немного подкормлю», Нэнни. Тогда придется покупать платья на несколько размеров больше.
– Это, кстати, именно то, о чем я собиралась с вами поговорить, милорд.
– Я уже подумал об этом, и пошлю вам из Лондона все, что понадобится мисс Офелии, – пообещал граф.
– Я приготовила для вас ее платье, милорд, – сказала Нэнни. – Я его отмыла от пятен крови и дам вашей светлости, чтобы вы имели представление о размере.
Разговаривая, они зашли в маленькую гостиную. Граф едва не упирался головой в потолок, поэтому присел на диванчик, набитый конским волосом:
– Я хочу вам предложить, Нэнни, чтобы вы взяли в помощь Эмили Буллит, дочь того человека, которого я поселил в одном из этих домиков. Она скоро приедет из Лондона и могла бы помочь ухаживать за мисс Офелией.
– Я уже видела Джема Буллита, милорд, – ответила она. – Я его помню со старых времен. Его тоже нужно подкормить.
– Уверен, что вы и с этим справитесь, – сказал граф с улыбкой. – Это напомнило мне о том, что я вас послушался и заказал говяжий бульон и холодец из телятины; шеф-повар сейчас все это готовит. Мистер Воган, новый управляющий, проследит за тем, чтобы у вас было достаточно яиц и цыплят.
Нэнни улыбнулась, напомнив ему старые дни, когда он был послушным маленьким мальчиком и она его очень любила. Затем она сказала:
