— Вам следует отпить этот напиток, — голос её господина был, как всегда, бархатным, и дарил успокоение.
— Да, мой господин, — она протянула руку и отпила из чаши, почувствовала вкус вина и испугалась ещё больше. В Дальних Землях был строгий запрет на то, чтобы жёны пили вино, ведь в любой момент они могут носить в чреве своём ребёнка, но она покорно пила, чувствуя, что глаза её режет от подступающих слёз.
Она молча принимала ласки своего Царя и господина, когда он целовал её шею и ниже, но словно холодные, противные твари расползались по телу её.
— Вам страшно, Царица? — голос Горотеона звучал обволакивающе и участливо.
— Жене не следует бояться мужа своего, мой господин, — говорили её губы, но страх всё поднимался и поднимался, выплёскиваясь в трепете рук и молчаливых слезах.
— Вы умеете играть в кошу, в вашей стороне эту игру называют тавла? — вдруг спросил её Царь и господин, отрываясь от поцелуев.
— Нет, мой господин, — Айола ещё больше испугалась, должна ли она уметь играть? — У нас играют только мужи.
— Вы обучены счёту, Царица?
— Да, мой господин.
— Тогда давайте попробуем сыграть.
Её Царь и господин принёс игру и объяснил правила, которые быстро поняла младшая дочь Короля, но каждый стук костей о доску вгонял её в ещё больший ужас. Она боялась, что камни, выпавшие ей, будут больше, и это вызовет гнев её Царя и господина, когда же Айола поняла, что выигрывает, она, казалось, перестала дышать и только судорожно заглатывала воздух. Тело её тряслось помимо воли младшей дочери Короля, и всё, что произносил её рот — это: «Да, мой господин», пока её Царь и господин не сказал:
— Я чувствую усталость, Царица, давайте ляжем спать, — и указал ей на постель. И снова всё, что услышал её Царь и господин, было:
— Да, мой господин.
Царь Дальних Земель уснул почти сразу, он глубоко дышал и казался умиротворённым, младшая же дочь Короля опасалась перевернуться на бок или изменить положение тела, которое было тяжёлым, словно превратилось в камень, ноги её и руки болели, и, самое ужасное, Айола почувствовала, что нуждается в том, чтобы справить малую нужду, но боялась встать без позволения своего Царя и господина, разбудить же его она боялась ещё сильней, и так и лежала, опасаясь пошевелиться.
— Вас что-то мучает, Царица, — Айола в ужасе открыла глаза и смотрела на своего Царя и господина, который уже не спал, а сидел рядом с ней.
— Нет, мой господин, — невозможно описать ужас, охвативший младшую дочь Короля от того, что она посмела побеспокоить сон своего Царя и господина.
— Вы не можете лукавить перед лицом мужа своего, Царица, за это… — он замолчал, оборвав себя на полуслове.
— Мне нужно по малой нужде, мой господин, — прошептала Айола, ожидая гнева.
— Идите, — Горотеон казался удивлённым в первые мгновения, но потом что-то другое промелькнуло в его лице, но младшая дочь Короля осеклась и тут же опустила глаза. — Вы можете ходить по моим покоям, где вам захочется, брать любую вещь, кроме оружия, и лечь спать, когда вам этого захочется, Царица.
С этими словами он помог ей встать на ноги, а сам лёг снова на мягкие подушки, и младшей дочери Короля показалось, что он мгновенно уснул.
Айола справила нужду, воспользовалась специальным краником, и вода всё смыла, походила немного по покоям, разглядывая их причудливое убранство и тончающую вышивку тканей и, наконец, забралась в постель к своему Царю и господину и, отодвинувшись подальше, уснула, руки и ноги её, наконец, были расслаблеными, а дыхание — ровным.
Несколько раз она просыпалась и находила себя в объятиях своего Царя и господина, но в полусне это не пугало девушку. Она закидывала ему на шею руки и подтягивалась выше, вдоль его тела, утыкалась лицом рядом с ключицей или в широкую грудь и, под мерные удары сердца своего мужа, засыпала так сладко, как давно уже не спала.
Проснулась младшая дочь Короля от того, что горячие руки её Царя и господина гладили её спину, ягодицы и ноги. Разомлевшей ото сна, ей были приятны ласки мужа, сознание Айолы ещё спало, и она с радостью принимала всё, чем одаривал её Царь и господин. Когда губы его прошлись по шее и ниже, когда коснулись груди и остановились на соске, чтобы придавить немного сильнее, а потом отпустить и захватить другой, когда руки её Царя и господина гладили одновременно голову, шею, спускаясь ниже вдоль позвоночника к пояснице, к ягодицам и между ними, когда Айола услышала свой стон, сладостный, словно мёд, её Царь и господин уложил её на живот и подложил одну из многочисленных подушек под неё.
Айола ощущала, что ноги её раздвинуты, но не могла испытывать страх, слишком тёплыми были руки её Царя и господина, а движения их настойчивыми и умелыми. Он прошёлся рукой между ног Царицы, и Айола почувствовала сильную влагу и голод, словно она не ела много дней, который утолял её Царь и господин, медленно входя в жену свою так, как подобает мужу. Движения его были плавными и не приносили боли, постепенно младшая дочь Короля расслаблялась, пуская своего Царя всё глубже и глубже, а Царь, в свою очередь, приподнимал ягодицы Айолы и, уперев её коленями, помогал рукой её движениям, пока уже знакомое чувство не поглотила младшую дочь Короля, и она не почувствовала, как сильно сжимается её женственность, и, спустя непродолжительное время, её Царь и господин изливает в неё своё семя.
Она так и лежала на подушке, бёдра Царя были сверху ягодиц Айолы, он не вытащил свою мужественность из жены своей и упирался на руки, чтобы не раздавить её своим телом, догадалась Айола.
— Когда вы не видите моего лица, вам не так страшно, Царица? — Младшая дочь Короля встрепенулась от вопроса.
— Я не обижу вас, Царица, вам не следует меня бояться, — он плавно вышел и перевернул девушку к себе лицом. — Порой мужей обуревает гнев, Царица, такой силы, что они не могут справиться с собой, словно злые духи вселяются в разум и тело его… но я не обижу вас, Царица.
— Да, мой господин, — Айола знала, что нужно ответить, ей показалось, что боль, словно от мелкой, но болезненной раны, промелькнула на лице её Царя и господина, но он не ответил ничего, только поцеловал младшую дочь Короля, а она целовала его в ответ, и ей нравился поцелуй её мужа, Царя и господина.
Проснувшись ещё раз, она увидела, что Горотеон уже одет, он сидел рядом, тут же, на постели, и смотрел на девушку, словно та была диковинным зверем или жёлтой птичкой в золотой клетке.
— Я ждал, когда вы проснётесь, Царица, не хотел прерывать ваш сон, у юных дев он самый сладостный утром.
Айола молча смотрела, не зная, что ответить.
— Я хотел лично сказать, что уезжаю до конца вашего лунного цикла и, возможно, дольше. В горах, что я показывал вам, большие рудники и богатая провинция, люди, живущие там, с горячей кровью, и часто мятеж поднимается со стороны гор и грозит захватить все Дальние Земли. Сейчас мой наместник поднял кровавый мятеж, я должен сам погасить его, Царица.
