— Любой? Даже если я отдам тебя на растерзание тем воинам, — он махнул в сторону стоявших в отдалении всадников.
— Сколько бы ни длились мои мучения, главное, что они закончатся смертью. Мне ни к чему жить, Царь.
Он внимательно посмотрел на Кьяну, видя её словно впервые. Синие глаза её сверкали и были глубоки, черные волосы вились по плечам, она была выше линариумской девы, бедра её были шире, а грудь пышнее, но ноги… ноги её были длинны. Нижнее платье облегало тело женщины в достаточной степени, чтобы увидеть это.
— Она начала ласкать тебя, Элнаил? — Горотеон перешёл на наречие Дальних Земель.
— Это было насилие.
— Не лги мне, Элнаил, скажи мне, как другу, что вырос с тобой и делил последние капли воды и крохи хлеба.
— Да, Горотеон. Я бы никогда не осмелился… ты знаешь это. Но то, что чувствовал, когда смотрел на Кьяну, даже думая о ней, тот комок, что сжимал сердце моё и не давал выдохнуть, то желание, которое я испытывал лишь от одного взгляда на силуэт её… я не смог не ответить на ласки её.
— Она была невинна?
— Да, до этой ночи она была невинна, она невинна, как младенец. Что-то она слышала, но ни губы её, ни тело не знали мужа…
— Ты бы взял в жёны её, Элнаил?
— Если бы я мог выбрать её, Горотеон… Всё, что я прошу — лёгкой смерти для неё.
— Ты бы взял её в жены, не будь она столь знатна, не будь тело её украшено вязью, а платья каменьями?
— Имеет ли для тебя значение, знатна ли жена твоя, когда ты в покоях её, Горотеон? Когда губы твои касаются её, когда ты увозишь её на коне, и смех её, подобно перезвонам колокольчиков, разносится далеко? Имеет ли для тебя значение, сколь много жемчуга в её волосах, когда она сама жемчужина для тебя, хоть и назвала так лошадь! Я бы взял в жёны Кьяну, будь она дочерью простолюдина и торговки… Я полюбил её, а не каменья на платье её, я проклинаю её происхождение и камни… Камни отвлекали её от доли её, от судьбы. Спроси, нужны ли ей камни, и она ответит, что ей нужно другое… Но я не вправе выбирать. Она — не вправе выбирать. Судьба наша предрешена, прошу тебя, как друга, сделай это безболезненно для неё, я не хочу, чтобы она мучилась… и убей сначала меня, пусть в глазах моих застынет она живой.
— Рана твоя будет глубока, Элнаил, но не смертельна. Если тебе хватит сил вернуться в город, ты спасёшь Кьяну. Она будет дожидаться в храме Главной Богини, там же Верховная Жрица совершит обряд, и ты запретишь жене своей выходить из дома и показывать лицо своё кому-либо. Она не покинет порог дома твоего до самой смерти своей, если же ты умрёшь первым — она навсегда останется вдовой без права снова выйти замуж, и будет доживать в доме твоём, в одиночестве.
— Ты?..
— Я нарушаю закон, снимай знаки отличия, быстро. Эти воины не знают тебя… и уж тем более они не знают её… где платье Кьяны? — Элнаил показал глазами, и Горотеон быстро спрял тончайший шёлк под свой плащ, в это же мгновение меч его пронзил Элнаила, и тот упал, подобно мёртвому.
Кьяна кричала, словно обезумев, она проклинала судьбу свою и просила смерти, любой смерти.
Царь Дальних Земель посадил плачущую женщину на своего коня и двинулся в сторону всадников, что сопровождали его.
— Эта женщина обезумела, мятежник схватил её… это всё, что я добился от него, пока не убил.
— Мятежник?
— Да, в городе мятеж, нам следует поторопиться…
— Похоже, эта женщина знатная.
— Вероятно.
— Царь, а…
— В Дальних Землях мятеж, а ты думаешь о женщине? Ты шутишь со смертью. К тому же, тебе разве мало рабынь и дикарок, эта женщина явно знатного рода, возможно, её семья найдёт её, и я не потерплю насилия на своих Землях, воин, не забывайся!
В храме Главной Богини оказалась открыта боковая дверь.
— Снимай платье, Кьяна, — он показал рукой нижнее платье.
— Я не…
— Кьяна, я могу сохранить тебе либо стыд, либо жизнь.
— Мне не нужна моя жизнь.
— Она тебе понадобится, когда за тобой приедет Элнаил.
— Ты убил его, Царь!
— Всадника Царя Дальних Земель невозможно убить таким ударом, Кьяна. Снимай, меня ждёт жена, на землях моих мятеж, я друг Элнаилу, но терпение моё и милость не безграничны, — он увидел, что Кьяна протягивает ему нижнее платье, оставшись нагой.
— Почему ты не сказал, что не убил Элнаила?
— А ты бы орала всю дорогу, подобно обезумевшему зверю? Кьяна, у тебя было такое лицо, что родная мать не узнала бы тебя. Сейчас сюда выйдет Верховная Жрица, не бойся её, делай всё, что она говорит.
— Как я пойму её?
— Ты поймёшь, поверь мне, ты поймёшь, — и, повернувшись, вышел.
Когда Горотеон быстрым шагом прошёл в покои Царицы, дворец его был в огне, люди в панике бежали, воины гибли, кровь лилась по ступеням и длинным проходам, но не это волновало Царя Дальних Земель.
— Она впала в забытьё, — произнёс старик-лекарь. — Юная Царица словно забыла наше наречие, она не понимает меня… не слышит.
Он шептал ей на ухо, держал её, уговаривал, приказав дать отвар от боли, разрывающей тело юной жены его. И только, когда наследник появился на свет, и Горотеон лично убедился, что с Айолой и младенцем всё хорошо, он покинул её покои, чтобы погасить последние очаги мятежа. Кара его была ужасна, волна казней, столь ужасающих, что кровь стыла в жилах, пронеслась по Дальним Землям, убивая не только людей, но и саму мысль о повторении мятежей и восстаний… В огонь, боль и слёзы обратилась попытка Оссагила свергнуть Горотеона, Царя Дальних Земель, но всего этого не знала юная Царица, проводящая дни в покоях своих, с младенцем и мужем.
Он смотрел на спящую, бледную жену свою, и страх, наряду с виной, рождался в сердце его. Не была ли Айола слишком юна для ноши, что возложил на неё супруг… Но вскоре она встала и уверенным голосом стала интересоваться подданными своими, судьбами их и их детей. Уверенной поступью ходила она по покоям, держа на руках младенца, улыбаясь мягко, глядя в точно такие же глаза, как у неё.
В одно тихое утро, когда Дальние Земли ещё спали, Горотеон покинул покои жены своей, запретив выходить ей на ступени дворца. Сердце его разрывалось от любви к Айоле, любви, которую он не ведал раньше. Даже потеряв первую жену свою, Ириму, он не чувствовал столь острой потери, как потерю от разлуки со своей Истинной Королевой.
БОНУС 3. Хели
Жара сменилась тёплым ветром, бескрайняя гладь степей — полями льна, когда войско Горотеона пересекло некогда границу земель Орд и Линариума.
Маленькая девочка, едва ли трёх зим от роду, сидела на земле и вытирала грязными ладошками личико. Волосы её, цвета льна, были растрёпаны, а платье мято.
— Что случилось, дитя? — Хели спешился с коня и присел рядом с девочкой.
