Глава 5. Жеребец и буря
Эвиси не спалось. Снежный буран, скрипевший и завывающий, подобно загнанному зверю, бушевал всю ночь, а под утро стих. Но не бурана боялась Эвиси, не снега поселили в сердце её тревогу, не позволяющую дышать полной грудью, как этого хотелось.
Гелана не было уже много ночей и дней.
Иногда Эвиси замирала в оцепенении, не шевелясь, словно зверь перед неминуемой гибелью, в полной тишине, не был слышен даже стук собственного сердца и дыхания, смотрела на полог, что раскинулся над ложем и скрывал от взгляда тёмные доски потолка.
Порой Гелан с другими воинами уходил из поселения, но всегда они быстро возвращались, принося с собой одежды или сласти. Даже небольшого понимания Эвиси хватало на то, чтобы знать, что воины уходят вовсе не за парой новых юбок или леденцов для детей. Потом, долгое время воины находились в доме Бенаила или Арарина, и только позже появлялись в домах своих. Гелан всегда сразу шёл к Эвиси, словно она жена ему, а не пленница.
Сейчас воинов не было уже много дней и ночей, и над поселением повисала гнетущая тишина, пугающая. Каждое утро выходила Эвиси из дома и шла в конец улицы мастеров, где в любую погоду разгорались меха кузниц, и там, под взглядом старого воина, открывала юным воинам тайну своих умений. Не все были довольны наставнице — девушке, пленнице и дочери Царя Дальних Земель, но мало кто решался противиться воле Бенаила.
Для Эвиси Фалекфор изготовил лук, ручные топоры и метальные ножи, под небольшую руку Королевы.
Макушка юного воина была ниже груди Королевы Эвиси, он с трудом оттягивал тетиву, рука его дрожала от напряжения, но холодные пальцы наставницы пробежались по руке, делясь своей уверенностью. Эвиси нагнула голову, поправила лук, направив стрелу точно в цель, даря юному воину иллюзию того, что это его выстрел, и только в последний миг отошла на пару шагов, улыбаясь уголками губ — юный воин поразил цель. Если бы цель была человеком, он бы был ранен. Такую же иллюзию дарил ей Меланмир, когда обучал её премудростям, и только поверив в свои силы, маленькая Королева Эвиси смогла сама сделать свой первый самостоятельный выстрел, который закончился успехом.
Закончится ли успехом то, зачем ушёл из поселения Гелан с другими воинами?
— В сердце твоём тревога, Королева Эвиси.
Эвиси подпрыгнула на месте, в своих мыслях она не заметила приближение Меаглора. Был он примерно одного возраста с Геланом, мало разговаривал и улыбался, словно ведал все тайны этих гор, но не мог поведать их людям. Эвиси пробирал озноб всякий раз, когда Меаглор оказывался рядом, хотя был он почтителен с Королевой, почтителен больше, чем любой из воинов, женщин или мужчин.
Гелан только улыбался на опасения Эвиси.
— Меаглор — сильный воин и хороший друг, у него нелёгкий нрав, но, помимо опыта, есть храбрость, скрытая под его хмурым взглядом. Никогда не жди скверного от Меаглора.
— Я всё равно его боюсь.
— Тем лучше для меня, — усмехнулся Гелан.
— Ты говоришь загадками, воин.
— Никаких загадок. Меаглор имеет власть над женскими сердцами, я не муж тебе и не твой господин, чтобы удерживать тебя от ложа с ним…
— Ты говоришь странные вещи, воин. Странные и глупые!
— Сердце твоё наивно, Королева Эвиси. — Гелан тогда улыбнулся и ничего больше не сказал.
Эвиси смотрела на Меаглора и всё, что испытывала — желание отойти от него, отпрянуть на расстояние удара метального ножа, но Эвиси не сдвинулась с места и прямо смотрела на воина…
— Не следует тревожить сердце своё, воины скоро придут.
— Откуда тебе известно это, Меаглор?
— Женщинам, даже королевам, даже лучшим лучницам наших краёв и округи, не открывают всего, о чём говорят воины, и каковы дела их. Всё, что тебе следует знать — не тревожь сердце своё, Гелан, твой воин, скоро вернётся, будет он здоров и…
— Зачем ты разговариваешь с ней? — Эвиси уже привыкла к насмешливым или злобным выкрикам Эимит, лишь изредка жалея, что не может свернуть ей голову.
— В сердце твоём так много злобы, маленькая Эимит, — Меаглор повернулся к девушке с волосами цвета пшеницы, — много злобы и много ревности, не пора ли тебе унять свою гордость, дочь кузнеца, и понять, что сердце Гелана принадлежит его Королеве, и освободить в своём сердце место для другого мужчины?
— Это временно! Она скоро надоест ему, и тогда…
— Надоест, как надоела ты, маленькая Эимит? — воин нагнулся вплотную к лицу молодой девушки. — Думаешь, однажды он не придёт к ней, как не пришёл к тебе, и так же забудет дорогу к её ложу, как забыл к твоему?
— Он не забыл!
— Маленькая Эимит… — Меаглор говорил настолько тихо, что стой Эвиси на полшага дальше, она бы не услышала его. — Он забыл, и тебе это известно, так же, как известно, что Гелан не найдёт дорогу к тебе и ложу твоему. У тебя скверный характер, подобно сварливой старухе, но однажды это изменится. — Меаглор развернулся и двинулся вдоль улицы, и Эвиси казалось, что знает воин больше, чем говорит, и видит не только светлыми глазами своими.
— Он… — Королева Эвиси хотела было поделиться своей мыслью с Эимит, но отступила на шаг.
— Он сын провидицы, делает вид, что ему всё известно про всех, глупец, делает вид, что знает женское сердце, а у самого нет ни возлюбленной, ни любовницы, никого.
— Говорили, его тело и дух познали многих женщин.
— Тело — да, но дух, я уверена, не успевал даже запомнить имена их. Не то что узнать их сердце, даже его полоумная сестра понимает больше.
— У провидицы есть дочь?
— Да, есть сын, и есть дочь. Дочь Биоввена, ещё более ненормальная, чем этот, — Эимит шептала, словно забыв, что перед ней соперница и враг. — Она почти не появляется в поселении, только когда нужна её помощь, она лечит… лечит она хорошо, но лучше не слушать, что несут уста её, иначе тронешься умом и станешь такой же полоумной. И знаешь что, Меаглор ошибается, Гелан вернётся ко мне!
— Тогда я убью тебя.
— И тебя будут судить.
— Меня за многое могут судить, поверь Эимит, принять казнь за удовольствие открутить тебе голову — лучшее, что могло бы случиться со мной.
— Конечно, ведь не похоже, что другое лучшее, что может произойти с любой из женщин, с тобой случиться, — Эимит ухмыльнулась и пошла в сторону отца своего, кузнеца Фалекфора, который стоял и издали осуждающе смотрел на свою дочь.
Все устали от скверного характера его Эимит, но девушка, словно ума лишалась, когда видела Гелана или его пленницу. Никто не судил Эимит или самого воина за то, что было у них, и на девушку с волосами цвета пшеницы засматривались молодые и зрелые воины, но словно зелье добавили в еду Эимит — она не видела никого, кроме Гелана, а ему она была не нужна.
