Налив чашку крепкого кофе, мужчина устроился в шезлонге на террасе, глядя в чёрное южное небо, и начал анализировать.
Итак, в последние годы сексуальная жизнь Аарона, и он это признавал, не была такой уж разнообразной. Его сложно было удивить формами, подачей, местом, в большинстве случаев экзотические варианты его и вовсе раздражали. Он давно не пользовался услугами дам экзотической внешности, не стремился испробовать что-то новое. Потому что ничего нового, в рамках собственной сексуальности, он не видел, а переходить рамки не собирался. Его голова была слишком занята заботами, время строго распределено, а секс регламентирован. В некотором роде интим был вписан в графы ежедневника таким образом, чтобы Аарон имел возможность удовлетворить свои мужские потребности и не вспоминать о них до следующего раза. В среднем выходило около четырёх раз в неделю. Приемлемый график, чтобы не вспоминать лишний раз о сексе, отвлекаясь от дел, но и не слишком редко, чтобы думать о нём бесконечно.
Как правило, партнёршами по любовным утехам становились модели, либо дамы из ближайшего окружения Аарона Эрнестовича. Подыскивать что — то новое не возникало ни малейшего желания. Лишние часы Аарон предпочитал провести за анализом экономической ситуации в мире, трудясь на благо собственной транснациональной корпорации «TNK AA Group Capital Investing».
Партнёрши появлялись в условленном месте, в обозначенное время и исчезали в строго оговорённый срок. Исключение составляла Тагуи, она сама решала, когда ей появиться и исчезнуть, но она была его невестой… Правда, и сексом они практически не занимались последние лет пять. Их графики не совпадали, как и биологические ритмы. Исчезали партнёрши всегда крайне удовлетворённые проведённым временем и полученным вознаграждением.
Стоп! Вознаграждением! Значило ли это, что единственное, что устраивало… дам (Аарон силился найти название особам, но ничего приличного в голову не приходило) — это вознаграждение за услуги? Значило ли это, что Аарону следовало вознаградить за секс Лилю, и она бы так же осталась удовлетворена? Да. И вопреки доводам разума Аарон не хотел вознаграждать за секс с ним Лилю, он хотел, чтобы секс сам по себе был наградой, и сам Аарон — тоже. Весьма иррациональное желание, надо признать, но отказываться от него он не собирался. Хотя бы потому, что Лилия Абалденная — его жена, а не приходящая… модель. Вот, нашёл слово!
Зайка — самая настоящая девушка, из народа или нет, не имело значения, она девушка. Неловкая, стесняющаяся, неопытная, где-то безыскусная, при этом бесконечно очаровательная, наделённая абсолютным слухом — это Аарон понял, когда напевал ей в самолёте романс, обладающая изумительной грацией и чувством ритма — а это, когда увидел её танцующей в холле собственного дома.
Личный же опыт общения с настоящими девушками у Аарона стремился к нулю. Кажется, его попросту не было. А книгам и прочим сомнительным источникам информации мужчина вовсе решил не верить. Один инцидент с попыткой орального секса чего стоил. Страшно представить, что пережила в те мгновения неискушённая плюшевая Зайка.
Покрутив несколько раз между пальцами айфон, как перочинный нож, Аарон набрал знакомый номер телефона по памяти. На том конце провода почти сразу сняли трубку, недовольно пробурчав.
— Ты на часы смотрел? — раздался сонный женский голос.
— Три ночи, — ответил Аарон.
— Рада, что ты в Московском часовом поясе, но я в Новосибирске, — пробурчали в ответ. — А под утро сон так сладок.
— Я компенсирую, — машинально ответил мужчина, начав прикидывать, каким образом он может заплатить прямо сейчас за причинённые неудобства.
— Аарон, ты жуткий зануда и педант, — фыркнули с той стороны. — Говори уже, что у тебя случилось? И почему ты звонишь мне, а не трахаешься с молодой женой? Она, кстати, хорошенькая.
— Софья! — Аарон поморщился.
Софья Ягужинская училась с ним в одном классе, потом их дороги разошлись, казалось, навсегда, а несколько лет назад судьба, вернее, бизнес, их снова свёл. Место, которое выкупил под постройку нового офисного центра Аарон Эрнестович Абалденный, занимал старый жилой квартал и муниципальный детский сад, которым и заведовала Софья Ягужинская. Она объявила войну Абалденному, подтянула СМИ, местных блогеров и орудие массового поражения — бабушек от подъезда, и не собиралась сдавать позиции — муниципальный детский сад. За ней стояли сто двадцать восемь ребятишек, отступать ей было некуда. Дошло до прямого противостояния бабушек, во главе с Софьей, против экскаватора, готового снести здание садика.
Пришлось Аарону Эрнестовичу самому вылетать на место и решать сложившуюся проблему. Которая и проблемой-то не была. В соседнем квартале в экстренном порядке был построен новый детский сад, а в офисном центре были выделены помещения для детского досуга — арендную плату Аарон, как добропорядочный гражданин, с детских секций и кружков не снимал. И ещё он немного побаивался бабушек от подъезда.
По ходу разбирательств он оказался с Софьей в горизонтальной плоскости, что, естественно, ни к чему обе стороны не обязывало. О чём сразу и сообщила женщина, с чем мужчина мгновенно согласился. Между ними не было душевной или любой другой близости, если не считать того, что Софья оказалась едва ли не единственным человеком, способным повысить голос на Аарона, и, что немаловажно в данной ситуации, она была нормальной.
Не настоящей девушкой из народа. Трудно назвать женщину тридцати четырёх лет, при необходимости изъясняющуюся матом, девушкой. Но народные корни в ней были очевидны, так же, как и отсутствие ботокса в извилинах головного мозга. В кошмарном сне Аарон не увидел бы собственную долгую связь с Софьей, настолько их интересы разнились. Но Софья Ягужинская — из всего женского окружения Аарона — была ближе всех к народу и девушкам, а значит, и к Котёночкиной Лиле.
— Вот с этим у меня как раз трудности, — промямлил Абалденный.
— У тебя? С этим? Кто ты, мужик, звонящий мне ранним утром, говорящий голосом Аарона, и куда ты дел мульнера всех времён и народов? Считаю своим долгом предупредить, он вытрахает всё живое на расстоянии километра, и я не только в буквальном смысле. Ты бы навёл в документации порядок, раз уж решил выкрасть его, покрасил бы стены по фен-шую, очистил карму от греховных мыслей и разобрался, дотягивает ли твой нравственный облик хотя бы до устава юного октябрёнка. И смазку прикупи, пригодится.
— Софья…
— У тебя серьёзно проблемы? — вдруг, на минуту замолчав, переспросила Софья. — Ну, рассказывай, горе луковое, что у тебя случилось. Клянусь октябрятской звёздочкой, я унесу твою тайну в могилу.
— Ладно…
И Аарон рассказал, почти всё, упустив слишком личные детали, касающиеся трёх процентов акций «Супервайзинг строительства скважин нефти и газа» и семи миллионов трёхсот восьмидесяти семи тысяч рублей.
— Слушай сюда, чудовище ты бестолковое! — начала давать советы Софья.
Под утро Аарон уснул, крайне довольный проделанной работой. Он проанализировал всё, что сказала ему Софья Ягужинская, за исключением ненормативной лексики, просторечий и слишком образных выражений, которыми пестрила речь женщины.
