— Он в опасности? — ноги у Котёночкиной окончательно подкосились, она схватилась за сердце и шлёпнулась на диван рядом с Пипой, невольно потревожив собачку.
Не зря, не зря он выглядел таким потерянным, таким несчастным, когда уезжал! А Лиля, Котёночкина Лиля, как самая настоящая эгоистка, думала только о себе, переживала о своей жизни, мелочно рассуждала сама с собой о покупке квартиры и даже прикидывала, не взять ли ей небольшой кредит на потребительские нужды, чтобы купить обстановку в квартиру. И это в то время, когда Аарон сражался с безжалостными волками в овечьей шкуре! Эгоистка! А ещё называется жена… Самозванка! Слепая и глухая к чужому горю себялюбка — корила себя несчастная, пристыженная Котёночкина, в браке Абалденная.
Ох, как стыдно стало ей, несчастной, как нестерпимо горько!
— В страшной, страшной опасности! Его растерзают, разгрызут, разорвут на части! — продолжала наступать Августа, живо описывая все страдания, которые претерпевает сейчас и будет терпеть в будущем Аарон, и всё из-за малодушия и трусости Лили.
Она должна, просто обязана спасти своего мужа, ведь их связывает брак по самой настоящей искренней, истинной любви, а какие краски и радости жизни они наблюдают!
Августа подхватила перепуганную Пипу за шкирку, от чего на маленькой и полулысой головке затряслись уши и окончательно выпучились, почти вывалились чёрные бусины глаз. Всё ещё лысый хвост дёрнулся, и по руке лучезарной свекрови потекла жёлтая струйка. Женщина была настолько убита горем, подавлена происходящим с её сыном, что не придала никакого значения неприятности. До какого же отчаяния может дойти мать, понимая, сколь ужасная участь уготована сыну.
— Золотце, ты должна сейчас же лететь и спасти свою любовь от посягательств злых, завистливых и жестоких людей, доказав всему миру вашу искреннюю и истинную любовь.
Не очень-то Лиля понимала происходящее, но выразила полную готовность лететь и спасать. Ногти свекрови, приставленные к горлу Пипы, послужили дополнительным стимулом и ускорением для Котёночкиной. Она бы всё равно полетела и сделала всё, чтобы спасти своего Аарона и даже Аарона Эрнестовича — большого Босса.
Не совсем понятно, чем и как Лилия в состоянии помочь. Инструкция, выданная Августой, звучала поистине бредово, но и всё происходящее в последнее время не отличалось логичностью или хотя бы правдоподобием. Совсем необязательно было брать в заложники несчастную собаку, но, видимо, у Августы был свой метод ведения переговоров, а Лиля оказалась слишком растеряна и подавлена виной и собственным ничтожеством, чтобы спорить.
— А мы посидим здесь и подождём тебя, — сообщила свекровь, почёсывая тщедушную шею перепуганной Пипы.
Только сидя в самолёте, Лиля сообразила, что летит не куда-нибудь, а в Соединённые Штаты Америки, и у неё, оказывается, есть виза и загранпаспорт. Надо же…
Глава 26
Чёртовы три процента акций «Супервайзинг строительства скважин нефти и газа», чёртов Аарон-старший, чёртова Пенелопа Анжела Муракко и её тупые адвокатишки. Чтоб им всем, всем без исключения, выстроили отдельный ад и отправили туда на веки вечные!
В принципе, Аарон Эрнестович Абалденный не сомневался в исходе поединка. У недалёких адвокатов Пенелопы Анжелы Муракко не было ни единого шанса обыграть юридический отдел «TNK AA Group Capital Investing», не говоря уже о личных адвокатах Абалденных и самого Аарона Эрнестовича, естественно.
Но вся эта возня, мельтешащая фигура сухопарой — как голодная селёдка после нереста, с выпученными, без налёта интеллекта, глазами, — Пенелопы Анжелы Муракко, бесконечно нервировали Аарона Эрнестовича. Кажется, у этого отличавшегося здоровьем человека начиналась аллергия даже на имя «Пенелопа Анжела», при упоминании «Муракко» ему и вовсе грозил анафилактический шок.
К тому же, адвокаты тихоокеанской сельди продолжали настаивать на присутствии при разбирательстве дела о наследстве Аарона-старшего Абалденной Лилии Михайловны, чего Аарон-младший по-прежнему допустить не мог.
Адвокаты Абалденных, как семейные, так и корпоративные, предоставили несчётное количество доказательств в подтверждение брака, заключённого по искренней любви, и любования красками жизни Аароном-младшим. В ход пошли не только фото и видеоматериалы, снятые во время короткого, бурного романа, а также после вступления молодых в брачный союз, но устные и письменные показания свидетелей, включая родственников, друзей семьи и даже обслуживающего персонала гостиницы, где молодожёны проводили медовый месяц, вернее несколько медовых дней.
После безоговорочной победы в суде, а в неё будущий счастливый обладатель трёх процентов акций «Супервайзинг строительства скважин нефти и газа» верил безоговорочно, он планировал продолжить медовый отпуск.
Не было никаких сомнений, кто одержит победу в споре за наследство Аарона-старшего, чтоб черти вечность смотрели на него сквозь оптический прицел! Почти не было.
Всё-таки отсутствие жены рядом со столь страстно, искренне и истинно влюблённым мужем бросало тень на всю компанию по получению наследства Аароном-младшим… Ахиллесова пята в надёжной и безупречной стратегии адвокатов Абалденного.
Обо всём этом, а больше — о собственном плюшевом Зайце, — думал Аарон Эрнестович Абалденный, находясь в зале самого справедливого суда страны победившей демократии.
На мужественном лице блуждала невольная улыбка, а глаза выражали истинный восторг, в то время, как свидетели, один за другим, ведали миру о безграничной, искренней любви Аарона к своей супруге — Лилии Абалденной, когда сторона истеричной сельди вызвала свидетеля со своей стороны — Тагуи.
Женская месть! Как опытный мужчина и прожжённый делец, человек, построивший с нуля (и папиных денег, естественно) корпорацию, ставшую транснациональной, мог забыть об этом?!
Тагуи, как и полагается, поклялась на Библии, несмотря на то, что владела теологией на уровне «загуглено», и победно посмотрела на бывшего жениха. Оправила шары, по какой-то нелепой случайности считавшиеся женской грудью, убедилась, что произвела должный эффект на публику, и приготовилась давать показания.
— Мистер Абалденный был вашим женихом? — после дежурных слов и уточнений задал вопрос один из адвокатов Пенелопы Анжелы Муракко.
— Да, — ресницы женщины затрепетали как крылья бабочки, в случае с Тагуи, как всклокоченное помело ведьмы из народного эпоса.
— Расскажите, при каких обстоятельствах и как давно произошёл ваш разрыв с мистером Абалденным?
— О, — губы брошенной невесты шлёпнусь друг о друга и немножечко о трибуну. — Мистер Абалденный бросил меня! Вероломно, безжалостно, с нечеловеческим хладнокровием этот человек, — палец с расписным под хохлому ногтем указал на Аарона Эрнестовича Абалденного, — бросил меня! Вышвырнул на обочину своей жизни! Разбил мне сердце!
Брови вероломного, безжалостного, разбившего женское сердце с нечеловеческим хладнокровием поползли вверх, стремясь к границе лба с волосяным покрытием головы. Мужчина не смог бы сразу ответить, что его удивило больше, то, что Тагуи даёт показания против человека, некогда считавшегося её другом, или то, что она по сей день в состоянии выучить целый абзац. А речь была выучена, сомнений не возникало. Даже в лучшие свои годы Тагуи не говорила столь напыщенно, с соблюдением театральных пауз.
