Джерри шёл вглубь нескончаемого потока темноты.
Сколько раз ему слышались шорохи и виделись белёсые Тени, похожие на сгусток пара, проплывающие где-то вдалеке. Шепчущие, зовущие его за собой.
В голове Джерри жужжало и клацало, точно какая-то производственная машина выделывала консервные банки в самой черепушке. Нескончаемый скрежет металла о металл.
Он старался не смотреть вперёд, а лишь себе под ноги.
Джерри шёл так и шёл, бесконечно долго, пока мрак вокруг не рассеялся и пространство не озарилось слабым бледно-жёлтым свечением.
Он огляделся и увидел, что находится в маленькой каморке или затхлом, прогнившем подвале. В воздухе стоял запах плесени и сырости. Серые каменные стены покрылись островками зелёного мха.
И здесь стоял холод. Изо рта клубами шёл мёрзлый воздух. Джерри зябко поёжился, обняв себя руками, и зашагал вперёд.
«Где же я теперь?» – подумал он, оглядывая подвал. Шум в голове стих, и эхо мыслей поселилось внутри.
Половицы жалобно скрипели под его весом, нарушая тишину. Джерри чувствовал, как позади него что-то меняется: лёгкий порыв ветра, отдалённый скрип, стук и гулкий скрежет.
Наконец он не выдержал и резко обернулся на шум.
Сначала Джерри ничего не заметил, но спустя всего секунду понял, что в центре подвала, в ореоле света, появился небольшой деревянный сундук миндального цвета. Он был потёртым, залежалым, окутанным пыльным грязным коконом.
Джерри огляделся. Никого и ничего поблизости.
Он неуверенно приблизился к сундуку и присел рядом с ним на корточки. Сердце в груди тревожно забилось.
Джерри провёл дрожащими пальцами по поверхности сундука и смахнул пыль на пол. Он не спешил открывать его и заглядывать внутрь. Ему этого не очень хотелось.
Джерри коснулся ржавого железного замка, и, к его удивлению, он с лёгкостью снялся с петель.
Как только он это сделал, крышка сундука со скрипом приоткрылась, и Джерри в испуге шарахнулся назад. Сердце забилось ещё быстрее, готовое выпрыгнуть из груди.
Сундук открывался медленно, жалобно поскрипывая и поднывая. Словно тянул бесчисленные секунды, превращая их в столетия. Наконец крышка запрокинулась назад и открыла взору содержимое сундука.
Джерри встал на ноги. Его била дрожь. Хотелось убежать, сломя голову рвануть отсюда куда угодно и забиться в самый укромный угол, свернуться там калачиком и ни о чём больше не думать.
Но Джерри шёл.
Он нестерпимо медленно подходил к открытому сундуку. С каждым шагом его тело немело, а в горле ощущался кислый привкус.
Оказавшись возле него, Джерри аккуратно заглянул внутрь.
На деревянном дне сундука. Засыпанные гнилой землёй и пеплом. Сухие и потрескавшиеся лежали…
…кости.
Кости человека.
Джерри в ужасе отпрянул от сундука и врезался спиной в стену. Он в смятении дотронулся ладонью до холодного бетона, эхом разносящего биение его сердца по пустому тёмному пространству. Мрачному, необъятному пространству.
Тьма снова сгустилась вокруг него, подобно кокону. Джерри казалось, что она его душит.
Он не мог оторвать глаз от сундука. Не мог оторвать глаз от костей, поднимающихся из него в невесомость. От пепельно-красного дыма, окружающего их. От жил, крови, мяса и кожи, появляющихся на этих костях, покрывающих их, возрождающих их. От песочных волос, сосульками висящих вдоль лица, от холодных, неестественно голубых глаз, от мертвенно-бледного, осунувшегося лица Даниэля.
Джерри знал, что он придёт. Знал, что рано или поздно он будет здесь. Знал, и всё равно в душе его нестерпимо дёргало. Сжимало. Именно сейчас ему больше всего хотелось проснуться.
Даниэль быстро оказался возле Джерри. Даже ветер не сопроводил его движений. Он возвышался всё той же мрачной и ненавистной Тенью. И даже несмотря на то, что Джерри знал, кто он, для него Даниэль оставался безликим человеком, потерявшим когда-то самого себя.
Даниэль потянулся своей холодной, бледной рукой к его горлу.
Джерри закрыл глаза. Дрожь куда-то исчезла, и на смену ей пришло… спокойствие. То, о котором он так долго мечтал.
Джерри открыл глаза…
И тут воздух пронзил женский крик.
Глава седьмая
Джерри стоял, облокотившись о раковину, и смотрел в зеркало. Его ещё мокрые после душа волосы налипли на лицо, а под глазами залегли чёрные полумесяцы. Он с шумом вздохнул и вытер запотевшее стекло рукой, вдоль и поперёк покрытой веснушками.
Его и Криса совсем недавно выпустили из буйного отделения. Джерри рассказал другу свой ужасный сон, а тот лишь сочувственно пожал плечами. Сам он ничего больше не видел после того случая в коридоре и палате номер 35.
Джерри остался в душевой комнате один. Он уже почистил зубы и собирался идти в столовую, куда Крис пошёл занимать места, но что-то позади резко стукнуло, и Джерри нервно обернулся.
За спиной оказалось пусто. Голые кафельные стены хранили молчание. Трубы слегка гудели, а из кранов по капле стекала вода, ударяя по тишине.
– Здесь кто-нибудь есть? – неуверенно спросил Джерри, слыша, как дрожит собственный голос.
Ответа не последовало.
«Наверное, просто показалось, – подумал он. – Так бывает»
Джерри повернулся обратно к зеркалу и посмотрел на своё отражение.
Ужас разлился по телу чёрной нефтяной массой.
В зеркале он видел себя, напуганного и бледного. Но это был не совсем он. Его отражение смотрело на то, что было у него за спиной, в то время как сам Джерри этого не делал. Оно словно жило собственной жизнью.
Там стояли Даниэль и Том.
Джерри в ужасе обернулся, но за спиной вновь было пусто. Сердце ёкнуло в груди. Он повернулся обратно.
Они отражались лишь в зеркале.
Возле стены стоял Даниэль. Мутная, еле уловимая Тень, но не узнать его было невозможно. Рядом с ним стоял Том.
Джерри бил страх, но он продолжал смотреть.
Том? Почему он?
Они оба о чём-то разговаривали – их губы шевелились, но Джерри не слышал ни единого звука. Тишину в душевой пронзал лишь шум капель.
Кап-кап-кап.
Джерри постарался взять себя в руки и подался чуть ближе к зеркалу. Он вглядывался в Даниэля и Тома, с удивлением улавливал схожие черты: такие же голубые, ледяные глаза, неестественно бледная, слегка желтоватая кожа, высокие скулы и, главное… улыбка.
Улыбались они абсолютно одинаково – холодно и безумно.
