И мы съели этот замечательный пирог в Орехово-Зуеве, возле нашего памятника потерянному времени, в день, когда семь лет назад вовсю шли поиски Лизы Фомкиной, которые спустя несколько дней закончились трагически и стали точкой отсчета для нашего отряда. И когда я, перемазавшись вареньем, отрезала очередной кусок своим соотрядникам, думала о том, как удивительно все переплелось и как в жизни рука об руку идут равнодушие и широта души, боль и радость, созидание и разрушение и какое поразительное место – отряд, где все это ярко, близко, каждый день. Испорченная выставка в Одинцове – и невероятных размеров пирог. Смерть Лизы – и рождение отряда. «Сколько вам платят?» и «Вы – надежда нации»…
Удивительно.
История «Лиза Алерт», поиск Лизы Фомкиной в Орехово-Зуевском районе
История отряда «Лиза Алерт» началась 13 сентября 2010 года, когда в Орехово-Зуеве пропала четырехлетняя Лиза Фомкина, отправившаяся на прогулку с тетей, страдающей ментальными нарушениями, и двумя собаками.
Обстоятельства сложились таким образом, что в первые дни пропавших почти не искали – в Орехово-Зуеве праздновали День города, и значительная часть правоохранительных сил была занята обеспечением порядка на праздновании, поэтому полиции было недостаточно. Призыв о помощи к добровольцам впервые появился на форуме любителей хорьков – его разместила диспетчер таксопарка, где работал отец девочки. Оттуда информация ушла на форум джиперов. С этого момента на поиск начали стихийно собираться волонтеры. Через пять дней был развернут поиск силами добровольцев. Не обладая ни технологиями, ни оборудованием, ни навыками поиска, они просто искали девочку и ее тетю везде: в городе, в лесу, в окрестных деревнях, на обочинах железнодорожных путей, в завалах и так далее.
На девятый день поисков нашли погибшей тетю девочки. На десятый день, 23 сентября, – саму Лизу, причем врач установил, что девочка погибла менее чем за сутки до того, как ее нашли.
Это событие произвело большое впечатление на тех, кто пытался спасти Лизу. В Сети появился форум, сначала небольшой, на 20 человек, тех, кто хотел заниматься организацией поискового отряда, который будет искать пропавших детей, раз уж государство не может справиться с этой задачей. А в середине октября был сделан сайт «Лиза Алерт», и в ночь с 14 на 15 октября 2010 года на нем начали регистрироваться первые добровольцы отряда. Новая организация получила название «Лиза Алерт». Первая часть названия – имя погибшей Лизы, а вторая (alert – тревога) – составная часть названий международных систем поиска пропавших (AMBER Alert, Silver Alert и так далее).
Впоследствии, когда в организацию стали обращаться с просьбами о помощи в поиске пропавших всех возрастных категорий, отряд принял решение заниматься и этими поисками тоже.
У «Лиза Алерт» нет юридического лица и расчетных счетов. Отсутствие возможности собирать деньги – важная часть философии отряда.
Елена Горячева (Кипяток), «Лиза Алерт», авиакоординатор ВПСО «Ангел», о поиске Лизы Фомкиной («Небо. Вертолет. Девушка», портал «Матроны. ру», январь 2017 года)
«На поиске Лизы было много людей: они менялись, приезжали после работы, уезжали, шли в лес, выходили оттуда замученные, пили чай и шли снова. Тогда я в первый раз – я еще не знала, что во все это окунусь, – тоже пошла в лес. У нас была цепь чуть ли не из восьмидесяти человек – никто, конечно же, не владел никакими поисковыми навыками, мы просто шли. Хотя такой цепью идти по бурелому невозможно. Мне казалось, что мы прошли километров 15, у меня язык был на плече, потом посмотрели по карте – прошли метров 700. Но это были очень тяжелые 700 метров по завалам.
У меня в памяти отпечатался момент, когда мы на рассвете сидели возле костра и по рации передали, что Лиза найдена. Туда сразу отправили кого-то из волонтеров, фельдшера или доктора. И мы все замерли в ожидании у костра, потому что ждали, что по рации скажут: жива. Но по рации сказали, что она погибла. И вот мы сидим в полной тишине, и ощущение такое, что весь мир в один момент рухнул. Как, почему, за что ей это?.. Помню, как я сижу с этими ориентировками на Лизу и бросаю их в костер, а по щекам льются слезы».
Удачный поиск
Координатор только что удачно завершившегося поиска своим довольным лицом освещает штаб не хуже, чем разгорающийся в четыре утра рассвет.
Не знаю, как другие, а я прихожу в себя. Ночь, холодный и сырой лес, немолодая женщина и двое детей. Лес маленький, и тот факт, что они не вышли сами, мог указывать на то, что с женщиной что-то произошло. Слава богу, нет, все живы-здоровы. Машина МЧС уже отвезла потерявшихся, то есть нашедшихся, домой, и мы стоим вокруг штабной машины, треплемся и веселимся из-за какой-то ерунды – теперь мы можем веселиться и никуда не спешить. Психолог сказал бы, что у нас разрядка. До Москвы ехать больше часа, но в пять утра еще можно проскочить без пробок (это, кстати, существенная проблема для тех, кто ездит на ночные поиски).
Это очень резкий переход от высокой степени напряжения – не просмотреть, не опоздать, услышать слабый отклик в шорохе ветра – к полному и резкому расслаблению: как груз валится с плеч, когда в рации сначала говорят, что был отклик, а потом – что нашли.
Итак, мы стоим и болтаем, обсуждаем детали поиска, большинство курит, кто-то переодевается, кто-то (я) выковыривает репейники из флиски.
И тут к нашей группе подходит все еще сияющий координатор и бодро спрашивает:
– А вот кто поедет искать сразу трех бабушек, которых никак не вытащат из леса чуть ли не с полудня и у которых уже заканчиваются заряды телефонов, тут недалеко?
Я лезу в карту и обнаруживаю, что «недалеко» – это в полутора часах езды по пустым в четыре часа утра трассам, и, сложив и умножив время, понимаю, что я пас.
– Соглашайся! – убеждает координатор. – Один поиск – и сразу три бабушки!
Я что-то мямлю, и координатор теряет ко мне интерес. Но половина присутствующих сразу соглашается ехать – силы еще есть, необходимости скоро быть в Москве нет. Я прощаюсь и снова и снова поражаюсь выносливости, физическим способностям и потребности помогать, которая заставляет этих ребят не задумываясь реагировать на такие ситуации.
«А вот когда вы будете искать утонувшего ребенка, мы приедем»
Май 2018 года. Третий месяц управляю группой СМИ. Новая для меня работа – раньше я в основном писала-редактировала, а теперь много и других обязанностей, в частности переговоры со СМИ. Это отдельная специальность, требующая особых навыков.
Нам часто звонят и пишут СМИ, которые хотят рассказать о наших поисках, о жизни отряда, поговорить о волонтерском движении, о проблемах, которыми мы занимаемся и пытаемся их решить (например, об отсутствии возможности определения местоположения пропавшего по мобильному телефону), о профилактике детских и взрослых пропаж. И огромное им за это спасибо.
Но иногда настрой и, так сказать, вектор интереса СМИ пугает.
