Катя, наш руководитель конного направления и сотрудник полиции, рассказывала, как она однажды по службе приехала к дедушке, у которого пропала внучка. Дедушка, естественно, был страшно встревожен, буквально бегал вокруг нее и наконец не выдержал:
– Я не понимаю, почему вы такая спокойная!
– А вам станет легче, если я начну заламывать руки и причитать? – спросила его Катя.
Мы всегда сопереживаем тем, кого ищем. Но наше сопереживание – это не обнять заявителя и плакать вместе с ним, а оперативно получить от него всю наиболее полную информацию, чтобы быстрее найти пропавшего. Умение безэмоционально реагировать на страшное приходит со временем само собой и очень нужно не только для самосохранения, но и для результативности поиска.
Иногда заявителям кажется, что мы спрашиваем какие-то глупости, вместо того чтобы вскакивать и бежать срочно искать.
– Господи, да какая вам разница, ругала ли я его за двойку?!
– Девушка, вам больше делать нечего, кроме как спрашивать, где он жил 20 лет назад?
Однако у наших инфоргов и координаторов все вопросы имеют большое значение. Важно знать, ругали ли ребенка за двойку, потому что он из-за этого мог уйти из дома, а пропавший дедушка может оказаться именно там, где жил 20 лет назад, потому что это как раз свойственно людям с возрастной деменцией: они могут не помнить свой нынешний адрес, но прекрасно помнят адреса многолетней давности и рвутся туда…
Опрос заявителя
Опрос заявителя – важнейшая часть поиска: без информации о пропавшем и обстоятельствах его исчезновения невозможно начать поиск.
Первичный опрос проводит оператор горячей линии, который принял заявку, его задача – получить ответы на самые срочные вопросы: кто, где, когда – и передать дальше в инфогруппу.
После этого заявителю звонит инфорг – в зависимости от ситуации поиска это может быть просто инфорг или детский прозвонщик. Он проводит уже более подробный опрос, выясняя мельчайшие и часто совершенно неважные для заявителя детали, на основании которых может делать первые выводы: ребенок ушел из дома сам или действительно необъяснимо пропал? Есть ли основания предполагать суицид? Была ли у пропавшего пожилого человека деменция, в какой стадии?
Случались ли подобные ситуации раньше, где и при каких обстоятельствах находили пропавшего? Какое состояние здоровья, есть ли проблемы с алкоголем? И так далее.
После этого у инфорга появляются первые версии и возникает понимание необходимости активного поиска на месте пропажи (актива).
Если объявляется актив, им занимается координатор, который проводит дополнительный опрос заявителя на месте, осматривает место пропажи, получает доступ к компьютеру пропавшего и так далее.
Чем тщательнее проведен опрос, чем опытнее поисковик, который его проводит, тем больше вероятность того, что поиски пойдут по верному пути.
«Помогите!»
Время от времени по сетям проносится истеричная волна репотов: «Найден ребенок, помогите найти родителей!!!», «На такой-то улице сидит бабушка, не помнит, куда ей идти», «Внимание! В городе орудует банда педофилов!», «Мальчика выкрали из игровой комнаты торгового центра и через два месяца вернули с одной почкой!»
В такие дни наша горячая линия привычно встает на уши, потому что неравнодушные граждане звонят и звонят, прося и требуя срочно найти ребенка, родителей, бабушку и спасти всех от педофилов и похитителей органов.
В конце концов это приобрело такой масштаб, что мы поневоле занялись изучением этого феномена и во время особо крупных «волн» стали писать в группах опровержения.
Чтобы убедиться в фейковости объявления, не обязательно обладать поисковыми сверхспособностями. Достаточно лишь, увидев в соцсетях или получив в родительском чате (от неравнодушных знакомых, школьной администрации и так далее) такое сообщение, сделать несколько простых действий:
– посмотреть на дату и место пропажи – в последнее время почему-то часто всплывают объявления прошлых лет и даже из других стран, которые все не покладая рук репостят;
– вбить в гугле ключевые слова из объявления;
– проанализировать результаты.
Если одна и та же бабушка сидит на улице в Твери, Екатеринбурге, Махачкале и Калининграде, крайне маловероятно, что она действительно где-то это делает. А если она сидела, скажем, неделю назад, вряд ли имеет смысл это объявление репостить, даже если и правда, – она уже, скорее всего, не там. Если один и тот же ребенок нашелся в (список городов), то он или уже давным-давно дома с родителями, или вообще не собирался пропадать.
В общем, увлеклась я исследованием этого феномена не на шутку и вскоре обнаружила, что есть целая отрасль в современной антропологии, которая занимается фейками и городскими легендами, и мы с радостью упали друг другу в объятия.
Но, несмотря на научный интерес к проблеме, я внутренне так и не смогла понять вот что. Хотя ученые мне это объяснили, разложили и доказали, а мне все равно странно.
По родительским чатам всей страны прокатилась аудиозапись, где взволнованный женский голос рассказывает о том, как некая женщина возле кустов у школы просила детей ее сфотографировать, а рядом стояла машина и все это выглядело подозрительно и опасно.
Мы засучили рукава и взялись за дело. Собрали коллекцию таких перепостов, проранжировали их по времени рассылки, посмотрели на географию и, обнаружив сотни комментариев на тему того, что «это случилось в нашей школе», написали текст: мол, это объявление фейковое, может, в какой-то школе что-то подобное и было, но уж точно не в нескольких тысячах.
Мы думали, что люди вздохнут с облегчением и скажут: «Фух, ну и слава богу, ну и отлично».
Не тут-то было!
«Что вы тут пишете всякую ерунду – это произошло в нашей школе!», «Это голос нашего завуча, я его узнала», «Вы все врете, я сама это видела». Десятки, сотни взрослых людей набросились друг на друга, доказывая, что это произошло именно в их школе. С оскорблениями, хамством и всем, что часто сопровождает дискуссии в интернете.
Нам летели и летели сообщения. Одна женщина прислала аудиозапись, в которой горячо меня убеждала: она точно, ТОЧНО знает, что это было в их школе, это их завуч, и все об этом знают, и завуч сама всем рассказывала! Я ужасно обрадовалась, что мы наконец найдем первоисточник, и попросила связать меня с завучем. Почему-то этот контакт не состоялся….
Мы были в шоке. Мы хотели успокоить и сказать – мол, все хорошо, живите спокойно, – а вместо этого… обидели кучу людей, которые совершенно точно знали, что этот фейк – правда и что все это произошло именно в их школе.
