— А вот и хозяин вернулся, — с преувеличенной бодростью воскликнул Кин, вприпрыжку помчавшись к озеру.
— Стой! — предостерегающе крикнула Таль. И вовремя: под вспенившейся водой промелькнуло не одно, а сразу четыре вытянутых силуэта с рыбьими хвостами. Первым, к моему несказанному облегчению, действительно оказался Рэйвен. В том же облике, в каком и ушел. Спокойный. Не раненый. И, кажется, чем-то очень довольный. А следом за ним над поверхностью озера возникло еще три головы — довольно больших, абсолютно лишенных растительности, с круглыми рыбьими глазами и почти такими же гребнями на затылках, как у альтера.
Оглядев нас троих, головы одновременно открыли губастые рты и издали целую серию непонятных щелчков и коротких свистов, на которые Рэйв немедленно ответил. Мы с Таль переглянулись и одновременно отступили от кромки воды, а Кин, озадаченно поскребя затылок, вполголоса бросил:
— Вот это номер… кажется, хозяин завел себе новых друзей?
***
Быть может, под влиянием мультиков и романтических книжек в свое время у меня сложился определенный стереотип насчет русалок. Как минимум, они должны быть человекоподобными. Как максимум, привлекательными. Однако существа, которых привел с собой альтер, не были ни теми, ни другими. Сходство с людьми ограничивалось наличием головы, торса и рук. А о красоте вообще говорить не приходилось. Вы когда-нибудь считали рыбьи морды привлекательными?
Вот и я тоже нет. Поэтому настоящие, живые русалки произвели на меня двоякое впечатление.
Во-первых, они оказались худыми. Причем не просто тощими, а какими-то костлявыми, с выпирающими ребрами и узкими грудными клетками, которые словно приплющило огромным прессом. Лица, наоборот, у них были плоскими. Ушей нет — вместо них на голове виднелось только два скромных бугорка. Носов тоже нет — на их месте виднелся лишь узкий костяной гребень. Если подумать, то носы рыбам и не нужны — для этой функции они используют жабры. Но отсутствие такого простого элемента внешности как ноздри меня несколько… покоробило. Гораздо больше, чем пресловутые перепонки на пальцах, деформированные торсы или же рыбьи хвосты.
Цвет чешуи у них оказался почти как у Рэйва: темно-зеленый со светлыми поперечными полосами, как у окуней. На голове чешуя была совсем мелкой, но чем ниже, тем шире становились чешуйки, и тем темнее был у них цвет. Самые темные, как следовало догадаться, оказались на хвосте. И то, не везде, а лишь на задней… или правильнее сказать, верхней поверхности. Живот и грудь в целом были немного светлее спин, тогда как низ выглядел гораздо темнее, чем верх.
Угу. Такие вот русалы оказались странные.
На поверхности воды они долго не задерживались. То и дело ныряя и снова выныривая, они неустанно свистели и щелкали. А попутно очень внимательно разглядывали нас с Таль и Кином, причем с совершенно нечитаемым выражением, так что я даже понять не могла — они интересуются или же прицеливаются.
На всякий случай Таль все же прикрыла меня собой, а Кин легонько засветился, как в пустыне с пауками. Русалам это, похоже, не очень понравилось, поэтому, покружив какое-то время вокруг Рэйва и насвистев ему нечто невразумительное, хвостатые вновь ушли на глубину, и только после этого озеро успокоилось.
Когда альтер подплыл к берегу и, подтянувшись на руках, выбросил свое неуклюжее тело на камни, Таль заметно расслабилась. Рэйва тем временем согнуло. Выкашляв из себя воду, он с видимым трудом вдохнул нормальный воздух. Поначалу снова закашлялся, будто заново привыкая дышать. После чего его тело знакомо поплыло, стало видоизменяться…
Убедившись, что процесс близится к завершению, я первой сдвинулась с места. И как только Рэйв вернул себе человеческий облик, протянула ему плащ.
— Что это было? — ровно осведомилась Таль, когда альтер встал и, укутавшись в плащ, зарыскал глазами по пещере. Обнаружив распотрошенный мешок и разложенную на камнях еду, тут же порысил в ту сторону и жадно набросился на мясо, щедро запивая его водой.
— Там, между прочим, немного осталось, — заметил Кин, когда альтер в очередной раз приложился к фляге. — Инга для тебя сберегла.
Рэйв вытер рот и кивнул.
— Спасибо.
— Так что это было? — не дала сбить себя с толку Таль. — Ты с кем-то познакомился на глубине?
Он кивнул.
— Они называют себя уррлу́ми. Что-то вроде русалок. В целом разумная, но пока еще примитивная раса. По крайней мере, представители одного конкретного племени, которых мне довелось встретить. Мир этот водный. В приблизительном переводе с местного означает «Лазурь», «Вода» или «Море». И русалки — единственные его разумные обитатели. Собственно, нам повезло, — продолжил Рэйв, проглотив еще один кусок мяса. — Суши здесь почти нет. Людей, соответственно, тоже. Эта скала — единственная на много километров вокруг и служит своеобразной межой между владениями разных кланов. Мы, в общем-то, попали на ничейную территорию и пока еще ничего не нарушили, поэтому нас не тронут. Но думаю, завтра старейшины ближайших кланов соберутся потолковать и захотят решить нашу судьбу. Все-таки мы чужаки. Да еще бесхвостые. Они таких в жизни не видели. Учитывая то, как обычно относятся ко всему необычному примитивные народы, и то, что мы в данный момент мы фактически являемся заложниками этой скалы, полагаю, что к утру нам желательно отсюда свалить.
— Но тебя же они не тронули? — нахмурился Кин.
— Пока нет. Но лишь потому, что я сказал им, что убил большую рыбу, которая пару часов назад разрушила им половину города. И потому, что они считают это большой удачей.
Рэйв в последний раз глотнул из фляги и утер рот.
— Скорее всего, в этот самый момент русалы прочесывают дно в поисках останков акулы. И когда их там не окажется, к нам возникнут вопросы.
— Но сюда же они не полезут, — осторожно предположила я. — Они ведь рыбы, а не млекопитающие. Я правильно поняла?
— Правильно. Кстати, верховодят тут исключительно самки. И пару минут назад мы с вами лицезрели трех лучших воинов народа уррлуми.
— Самки? — не поверила Таль. — Но у них же нет… ну… этих…
Она в затруднении изобразила руками женские округлости.
— А им это ни к чему, — невозмутимо отозвался альтер. — Русалки не рожают, а откладывают икру. И мальков молоком не кормят, так что соответствующие железы у них не растут. Отличия самца и самки заключаются в форме гребней и интенсивности окраски. Самцы бледнее, а гребень у них жесткий, с иглами, как у ершей. У дам, напротив, окраска яркая, а гребни гибкие, как у мурен.
— Почему? — заинтересовался половыми различиями Кин.
И вот тогда Рэйв пренебрежительно фыркнул.
— Чтобы проще спариваться, конечно.
Мальчишка сообразил что к чему и покраснел, а я неодобрительно взглянула на развеселившегося альтера. Нашел чем забивать голову ребенку. Да и неужели это самое важное, что нам следовало сейчас обсудить?!
