— Вы наверняка догадываетесь, Владимир. Помимо спешки и якобы необходимого мне отката, что, конечно, снижало концентрацию и подозрительность, я давал на изучение самые настоящие, корректные договоры на мой участок. И еще… в каждом нашел слабые зоны, при которых вы уязвимы. У вас это сын, Максим. За которого у вас сейчас болит душа. Я говорил с вами о нем, пока вы читали договор, помните?
— Нет, Кирилл. Не то! Как бы я ни отвлекался, я не мог не заметить такой подставы. Это же липа чистой воды! Филькина грамота и та по сравнению с твоим договором достовернее, — с большим скепсисом во взгляде сказал Владимир, да, без уловок я бы его не провел.
— К сожалению, больше мне нечего вам рассказать. Я просто отвлекал вас. Каждого. Конечно, договор, который вы изучали с юристами, и тот, что вы в итоге подписали, это разные договоры. Я подменил их в последний момент, практически перед подписью.
— Вот этого я тоже не помню, как и разговоров о Максе. Я не выпускал документы из рук около часа до этого. Мда... жаль, что не хочешь рассказать. Мы все были злы на тебя, безусловно, но открою тебе секрет, на одной из встреч пили за твою гениальную аферу века. Продать Красную Площадь! Семь раз! Это же додуматься надо! Обвести вокруг пальца не какого-то уголовника Клима, а нас! Прожженных и осторожных в делах людей!
— Так вы в игре? — поглядывая на часы, решил я выяснить, не надумал ли он отказаться.
— Да, я же слово дал. Поверь, оно железобетонное. Я даже сыну… а, ну ты в курсе же.
— Как продвигается перевоспитание? — просто из вежливости спросил я, но в его ответе внезапно услышал интересную информацию.
— Прекрасно. Не отходит от своей Катрин. Она на лечении. Девчонка жила на чердаке, в девятиэтажке на Воронцовской, представляешь?
— На чердаке? А что за дом?
— Который буквой «Г», угловой, первый от моста. Ладно, оставим эту тему. По делу решили вот что, — Аристов протянул мне несколько листов, — изучи, если все устраивает, то мы в деле.
— Договорились.
— Кстати, спасибо за идею с лагерем. Отличный проект получился. Илья твой хорошо сработал, нет слов. И то, что он притащил нам инвестора с суммой, кратной ровно семи стоимостям твоей земли… на Красной Площади, — снова хохотнул Аристов, — лишний повод доверять вашей компании. Но вы булки не расслабляйте. Теперь вы под присмотром, пока не закончим с делами.
— Вы же в курсе, что ваши люди потеряли нас спустя полчаса после встречи? Не стоит тратить ресурсы. Мы не сбежим, а вот находиться под наблюдением нам не комфортно. Я не аферист, я уже говорил.
— Еще какой аферист! Только неправильный, не в свой карман гребешь. Чай из самовара будешь? Французский, кажется, там, ХО.
— В другой раз, меня ждут.
Аристов прищурил один глаз, криво усмехнувшись. Не удалось ему узнать то, зачем он меня сюда позвал, но он остался удовлетворен общением в целом. Неплохо. До доверия и дружбы, конечно, еще четыре жизни, но и это уже хорошее начало.
— Единственная причина, почему я сегодня встал на твою сторону, то, что на тебя нет достоверной информации. В России. Но кое-где есть. И если она подтвердится, то я первым пожму тебе руку… настоящее — Кирилл или Евгений?
Вот же проныра! Хотя чему удивляться, не он сам, так его друзья и не такую информацию добудут.
— Кирилл Сумароков. Аферист и прохвост, — улыбнулся я дотошному мужику.
— Все лавры Женьке, а Кирилл в тени? — задал вопрос, на который и сам знает ответ Владимир. — Не обидно?
— Нет никаких лавров. Евгений — фантом. Его не существует. Там вообще одни призраки, — улыбнулся я Владимиру, поняв, что он знает достаточно.
— Да, Клим ошибся всего одной буквой, не фантош, а фантом. Но эта буква обошлась ему очень дорого. Будь осторожен, Кирилл, мы хоть и в деле, но разборки в стиле девяностых нам не к лицу, а вот Климу в самый цвет.
На этом позитиве мы расстались с Аристовым, по дороге я пытался вникнуть в его бумаги, но никак не мог сосредоточиться, что не ускользнуло от внимания Ильи.
— Совсем с ней голову потерял? Или обе? Теперь верхняя не варит?
— Она сбежит, Илюх. Сто процентов сбежит. И я не знаю, как будет лучше? Со мной или без меня.
— Ну, без тебя ей хотя бы не грозят пули Кида. Понятно же, что Клим, как только поймет, что ты вернулся, спустит своего пса.
— Отпустить? Надо с Борзым тогда договориться, кажется, он единственный, кому она доверяет, — горько усмехнулся я в душе, — я такого пока не заслужил.
— Давай я завтра с ней попробую поговорить? Мы вроде ладили, пока тебя не было. Хотя… она и тогда была как солнышко. Вроде и светит вокруг, тепло от нее и радостно, а дотянуться и прикоснуться к ее душе невозможно.
— Я знаю, — зачем то ответил я Илье, — но без нее мне вилы, Илюх.
Илюха покосился на меня, по его взгляду несложно было понять, о чем он думает. Сидит и радуется, что не его так угораздило вляпаться, и что мне все поделом за все мои эксперименты над друзьями.
Джексон, сдав пост, радостно умотал спать, как и Илюха, уставший больше всех нас. Так как ему пришлось одному отдуваться за всех в связи с неожиданными обстоятельствами. Моя малышка спала, уткнувшись в мою подушку. Тоже устала и еще до конца не осознала, как и я еще не могу никак представить себя отцом.
Я еще долго не мог уснуть, разглядывая ее и потихоньку притягивая ее к себе ближе. Лера улыбнулась во сне, и я не удержался, осторожно прикоснувшись к ее губам так, чтобы не разбудить.
— Не убегай, Милашка, доверься мне, — прошептал ей в ушко, в ответ лишь ровное дыхание, спит моя вселенная.
Так и уснул с ней в объятьях, слушая ее дыхание и разглядывая ее, а наутро проснулся от воплей Джексона на весь дом:
— Кир! Скорее сюда! Быстрее! Лера Илюху пришила!
Глава № 12
Когнитивный диссонанс от воплей Джексона и смысла его слов покинул меня сразу, как я, выскочив из спальни прямо как был, в одном жетоне, застал этого клоуна, заходящегося в истерике в дверях комнаты, куда вчера ушел спать Илья.
— Да давай шевели своими волосатыми колготками, Кир! Быстрее! — поторапливал меня Джексон.
Но я, поняв, что он тупо ржет, решил все же натянуть хотя бы что-то на задницу. Все равно не слишком и опоздал. Илья барахтался на кровати, пытаясь оторваться от матраса, к которому был пришит по контуру, гвоздиками.
— Ты чего в одежде спать завалился? — поинтересовался я у мученика.
— Да я думал, на минутку прилягу, потом в душ! И вырубило! Помочь не хотите? — злился Илюха.
Интересный способ выбрала Милашка, пришит он был качественно, и джинсы, и рубашка. А так как руки были раскинуты по сторонам, это сильно усложнило ему процесс освобождения. Дотянуться он не мог никуда.
