Илья подхватил меня, едва я свернул за угол, до которого ковылял из последних сил, переставляя ноги. Друг, молча подставив плечо, привычно потащил меня к машине, как таскал не раз и не только меня.
Дома я сразу попал в лапы Джексона и наконец расслабился, позволяя этому ворчливому доктору вернуть мне силы и способность трезво мыслить. А пока я не могу обсудить с Ильёй ни появление Марка, ни резкой смены решения Клима приговорить меня в своем кабинете, и что бармалей даже близок к тому, чтобы согласиться на аферу. Ни тем более не смогу сейчас описать этого странного пацана, который знает слишком много и очень выручил меня сегодня.
Зато могу думать о Милашке. Мечтать о ней я могу круглосуточно, поэтому, пока Джексон промывал мне кровь, я, закрыв глаза, предавался своим фантазиям и воспоминаниям. Так и уснул, видя её в золотистых нитях паутины с широко распахнутыми глазами и зацелованными губами.
А проснулся в доме, который считал своей крепостью, но которая, как оказалось, не выстояла против двух несносных девчонок. М-да. Раньше только одна маленькая оторва путала все карты, меняя ход операции как ей вздумается, ломая четко просчитанные действия как карточный домик, и разносила к чертям все планы, а теперь их тут две. И не только они в гостях.
Накапай валерьянки, Док! Литра три.
Глава № 24
Сашки опять увлечённо мерились характерами, несмотря на то, что мы уже доехали до места проживания моих родственников. И стоим уже тут минут десять.
— Впервые вижу такого невыносимого грубияна! — не унималась моя тётя, делая вид, что подкрашивает губы.
И почему-то ей захотелось это делать, именно используя зеркало заднего вида автомобиля Борзого. А так как она ехала со мной на заднем, то для пущего неудобства полезла между передних сидений к нужному ей зеркальцу.
— Он же молчит, — сделала я слабую попытку защитить друга, разглядывая ее и пытаясь понять, застрянет она задом между сидений или нет.
— Вот именно! — воскликнула Санечка. — И двери нам даже не открывает! Ни капли галантности и воспитания! — проявляя высший пилотаж невоспитанности, Санечка рявкнула это прямо в ухо непоколебимому Борзому, молча терпящего её претензии, он, кажется, даже не слушал её.
Я, конечно, давно привыкла, что Сашка двери не открывает, да и, если честно, впервые за мной только Кир так ухаживал. А Сашке это просто недопустимо было делать, урки бы его на смех подняли или, ещё хуже, приклеили бы обидное прозвище. Ему и не положено расшаркиваться. Сашка не должен отличаться от других членов банды, а они там все далеки от всего этого этикета, впрочем, как и я.
— Саша, пойдем, а? Вы потом ещё сможете поругаться, когда он за мной приедет.
Борзый расплылся в ехидной улыбке, глядя, как Сашка пытается протиснуться обратно ко мне, нагло разглядывая её декольте, маячившее перед его носом, на что Сашка только ещё больше разозлилась.
— Вот ещё! Я сама тебя отвезу! — обрадовала она меня и тут же снова перекинулась на своего раздражителя. — Выпрошу машину у Костика, лишь бы... быть подальше от тебя! — рявкнула тетя, со злостью рванула ручку двери и пулей выскочила из машины.
Только я вознамерилась успокоить свою тетю после таких нервных монологов, как её лицо мгновенно преобразилось из расстроенно-злого в такое удовлетворенное, что мне стало за Сашку страшно. Кажется, ему крышка. Он, в отличие от Санечки, умчал со свистом, шлифуя шинами по асфальту. То ли удирал как от прокаженных, то ли психанул, то ли понтовался.
Двери квартиры Саша открыла своими ключами, пояснив, что она тут уже не живёт, но этот дом считает своим.
— Так езжай к маме, в Саратов! — раздался звучный и глубокий мужской голос из недр квартиры.
— Ох, если бы! Ты же первый мне названивать начнёшь каждую минуту! — ответил ему спокойный мелодичный женский голос. — Мне же задержаться и на полчаса нельзя, ты непрерывно набираешь!
— Так я в надежде! Что ты потеряешься, дорогу домой забудешь, может!
Сашка совершенно спокойно скинула туфли, не обращая внимания на, как мне казалось, ссору людей. А я так и застыла с коробкой тортика в руках, не решаясь сдвинуться с места.
Я и до этого сильно нервничала, ведь прийти в гости не просто к незнакомым людям, а вроде как родственникам было и без того волнительно, а теперь и вовсе стало неуютно. От волнения даже пальцы рук заледенели и дрожали. Казалось, этот тремор сейчас волной разрастётся по всему телу.
Саша повернулась ко мне, собираясь что-то сказать, но в проёме возник огромный такой дядя. Метра два ростом, не меньше.
— Нет, ну вы то понимаете? У меня с ней год за пять идёт! Мне за вредное производство молоко выдавать положено, правильно же? — этот дядька обратился прямо ко мне, потому что Сашка его даже не дослушала, чмокнув куда дотянулась, примерно в подбородок, ушла в глубь квартиры.
— Наверное, правильно. А производство чего? — растерялась я, как-то по-другому я себе это знакомство представляла.
— Как чего? Сыновей, конечно!
На это мне точно нечего было посоветовать, как ему быть, что вредного в производстве его сыновей, я не усекла.
— Найденыш! — громкий крик разорвал повисшую паузу, и меня чуть не снесла с ног женщина, а мужчина переменился в лице, внимательно присматриваясь ко мне.
Разглядеть я её толком не успела, она меня стиснула, обнимая. Меня никто и никогда так не обнимал. Так мягко и заботливо. И вопреки логике эти объятья совершенно незнакомой женщины не показались мне неуместными или неловкими. Они были уютными и тёплыми.
— Потеряшка наша! Как же здорово, что ты нас нашла! — прошептала женщина, как я догадываюсь, та самая Аня.
— Теперь у нас есть ещё одна дочка, — добавил и дядя, подойдя к нам и обняв сразу обеих. Ну и ручищи, хотя с его ростом других и быть не может.
— Это Сашка вас нашёл. Точнее не вас, а Сашу.
Женщина выпустила меня из рук, и я в очередной раз опешила. Она выглядела очень молодо для матери троих сыновей, о которых мне рассказала Санечка. Мужчина явно выглядит старше, хоть и седина ему к лицу.
Конечно, она не была тростинкой как моя тётя, и морщинки мимические есть, но всё же сколько ей лет? Выглядит около тридцати с хвостиком. А моим старшим братьям, не помню, скольки-юродным, по двадцать шесть и они близнецы. И младшему девятнадцать, как и мне.
— А кто такой Саша? Твой муж? — спросила женщина. — Ой, а я Аня, а этот ворчун твой дядя Анатолий!
— Саша мой друг. Я ещё не замужем..
— Предлагаю переместиться на кухню, а то там пирог у кого-то сгорит! — весело подмигнул дядя Толя и, забрав у меня коробку, ушёл.
И мы направились за ним. Я была впервые в этом доме, но почему-то чувствовала себя тут настолько комфортно, как будто вернулась в место, где мне хорошо. Я, конечно, никогда не знала родительского дома, никогда меня никто и нигде не ждал. И это место мне чужое. Но тут было настолько уютно, и казалось, сам воздух пропитан не только ароматом выпечки из духовки, но и неосязаемой энергетикой домашнего, семейного.
