— Ты издеваешься надо мной? — тихо поинтересовалась я, отступив вглубь библиотеки.
Кейел пожал плечами и развел руками. Как-то совсем неопределенно ответил…
— О чем ты хочешь поговорить? — не сдавалась я, рассматривая его лицо.
Острые тени на глазах, за носом и под подбородком устрашали образ, и я отозвала Охарс с их зеленоватым светом. Кейел разглядывал дверь и библиотеку через открывшийся проем с таким исследовательским интересом, словно обдумывал, как пройти внутрь. Добраться до меня.
— Кейел!
— Что? — теперь меня посверлил взглядом. Потом скользнул им от ног к лицу так, что и без зелья желания внутри все замирало. Еще бы не чувствовать жуткий страх при этом…
— Зачем ты пришел?
— Ты опять все усложняешь? — склонил он голову к плечу. В его руке что-то блеснуло, но я не успела разобраться — спрятал неизвестное в кулаке. От доброй улыбки и следа не осталось, но недовольства тоже не было. Всего лишь усталость. — Я же сказал: поговорить хочу.
Я осмелилась: приблизилась к нему, но остановилась у порога, все еще опасаясь выходить. Подняла голову, встречаясь с его взглядом. Разбитая губа заживала медленно. А может, это был порез ядовитым дротиком? С Роми станется… Гладковыбритая щека принимала на себя тусклый свет.
— Все никак не налюбуешься, Аня?
Стушевалась. Смутилась. Но опять не угадала его мысли. С тихим звоном он отстегнул верхние застежки рубашки, повернул голову и оттянул ворот. Я удержалась: не поежилась. Тонкие дорожки, следы стекающих капель по шее, тянулись вниз. Хотелось стереть их, убрать.
— У меня складывается впечатление, что ты переживаешь об этом сильнее, чем я, — произнес Кейел, опуская руки и поворачиваясь ко мне. Посмотрел в глаза, растянул уголки губ в наигранной улыбке и добавил: — Не надо. Плевать я хотел, что там у меня с лицом. Так ты выйдешь?
— Не-а, — мотнула головой.
— Точно?
— Ты издеваешься надо мной? — повторила я вопрос прищурившись. — Зачем мне выходить? Вот стоим, болтаем по душам. Хорошо ведь.
— Неудобно, — поморщился Кейел.
Неудобно, что? Убивать меня, пока я недоступна?
— А в коридоре стоять удобнее?
— Лежать, — с серьезным видом заявил он.
— Кейел, — нахмурилась, сжимая кулаки. — Говори, что хотел, а потом вали отсюда.
— Только лежа, — сказал он так, будто иного варианта у нас и вправду не осталось. Вот только лежа, иначе мир к чертям подохнет…
— Ты в самом деле издеваешься?! — вытянулась я на носочках.
Шагнула к нему ближе, чтобы посмотреть в лживые, наглые глаза пристальней, но успела отшатнуться, когда он дернулся. Уже готовился ухватить меня за руку?
— Совсем нет, — насупился он, развернувшись ко мне полубоком и указывая куда-то дальше по коридору. Словно дергался и не в мою сторону вовсе! — Посмотри, как там неплохо. Немного пыльно, но нам с тобой и не в таких условиях отдыхать приходилось. Жаль, конечно, окна нет. Вечерним небом не полюбуемся. Но ты только посмотри, Асфи! Тебе даже выходить не придется, просто выглянуть.
— Да пошел ты, — прошипела я.
Он тихо рассмеялся, но смех его быстро оборвался. Смотрел на меня с такой ласковой улыбкой, что я бы готова была поверить: он скучал. Скучал сильно. Тосковал, а теперь рад нашей встрече. Я бы готова была поверить, если бы не знала его лучше.
— Кейел, ты хочешь убить меня? — прошептала я, опустив голову.
Печаль нахлынула, как только я услышала себя, будто эта фраза в мыслях не имела той же силы, с какой она звучала вслух.
— Нет.
— Ты врешь? — снова посмотрела на него, сталкиваясь с внимательным взглядом зелено-карих глаз. Теплых, каких-то родных.
— Нет, — вкрадчиво ответил он, даже головой покачав. — Как ты могла такое подумать обо мне? Разве я способен?
— Врешь.
— Вру. И что ты теперь сделаешь?
В тишине прозвучал мой обреченный выдох. Я отступила в сторону, не желая видеть Кейела. Прижалась спиной к закрытой створке двери и сползла на пол. Услышала шуршание на той стороне. Видимо, тоже устроился с удобством.
Как понять, когда он серьезен, а когда нет? Я обняла ноги и негромко произнесла, до последнего надеясь на лучшее:
— Ты сказал, что пришел поговорить со мной, а не убивать.
Легкий сквозняк шелестел подсохшим листочком, каким-то чудом попавшим сюда, по чуть-чуть сдвигал его, тянул по деревянному полу.
Не услышал?..
— Да, Аня. Я хочу поговорить с тобой, — наконец-то ответил он. Так же негромко, как и я.
— Говори.
И опять молчание… Сумерки сгущались. На улице ухнула птица.
Не выдержав угнетающей тишины, я спросила:
— Только лежа?
— Так удобнее.
— Кейел…
Я с силой зажмурилась, едва не застонав в голос. Свесила голову, несколько раз несильно ударилась лбом о коленку. Может, мне все мерещится?.. Пусть бы мозги на место встали!
Листочек продолжал скрести собою пол; ветер медленно продвигал его к столу.
— Кейел?
Сердце размеренно билось, разбавляя вечернюю библиотечную тишину ударами.
Ушел?..
— Что, Аня?
Не ушел. Сидит, наверное, за дверью. Может, выглянуть? А вдруг только этого и ждет. Зачем пришел? О чем поговорить хочет, если ничего не говорит?
— Отпусти меня.
— Разве я держу?
— За дверью сидишь, — пробубнила я.
— А тут запрещено? Могу сдвинуться к стенке.
И вот что ответить?..
— Я уйти хочу, — призналась ему.
— Иди. Кто мешает?
Волосы рассыпались, пощекотали. Я потерлась щекой о колено, почесала. Выдохнула тяжело, прислушалась. Ни шороха… Даже листик затих, словно они с ветром прислушивались к нашему совсем непростому разговору.
— Кейел?
Ветерок вновь скользнул, толкнул листик, раскачивая его.
— Что, Аня?
— Меня Волтуар зовет.
А ведь и вправду могу меткой воспользоваться… Он вроде бы узнает, что я увидеться хочу. Затем правда разрешит мне прийти… когда-нибудь. Когда освободится. Сколько потом еще ждать будет, пока я не появлюсь, прежде чем на поиски мои отправится?
— Ты обманываешь, — с какой-то грустью прозвучал голос Кейела.
Только сердце поцарапал. Придурок.
— Честно, зовет. Сюда придет, когда не дождется.
— Из тебя плохая лгунья…
— Хороших не бывает.
