Справилась или нет?..
Надела платье и, улегшись под боком правителя, свернулась калачиком.
Волтуар будет плохо помнить, как уснул. И если все же спросит, покаюсь и признаюсь, что во мне проснулся алхимик. Разница между легким веселящим зельем, детской забавой, и сонным — всего лишь в одном ингредиенте. Скажу, что перепутала, понадеявшись на память.
Во всем и всегда виновата память…
Глава 17. Новые открытия
Отговорка с зельем прошла удачно, или Волтуар просто не хотел снова ставить наше взаимопонимание в шаткое положение. Теперь я в полной мере понимала, почему любовницам строго-настрого запрещается говорить о политике. Влюбленный шан’ниэрд может пойти на поводу глупости, даже не потому, что лишен ума, а потому что не захочет видеть правду. Кажется, они просто не способны принять факт, что их возлюбленная может быть с чернотой внутри, с изъянами.
Однако совсем без последствий тоже не обошлось… Волтуар строго попросил меня не варить зелья, пока не вернется Елрех. Много ли я потеряла, после запрета Кейела?
Кейел… Вот с ним возникли небольшие сложности. Я думала, что мы сразу же отправимся расхищать сокровищницу, но все оказалось не так просто.
— Теперь нужно ждать несколько дней, чтобы артефакт заработал, — произнес он, выглядывая из-за колонны.
Любовницы прошуршали юбками, пробежав мимо небольшого зала с музыкальным инструментом, вроде огромной арфы, и стульями. Мы свернули сюда в надежде, что нас никто не застукает. Я стояла рядом с Кейелом, спрятавшись за высокой вазой с пышными цветами. Думала, как заговорить о даре. Надо ли признаваться? Раньше я боялась, что Кейел убьет меня без разговоров, но теперь не была в этом уверена. Захочет ли воспользоваться мною, как проводником, или он уже настолько близко к разгадке, что справится самостоятельно? Получив артефакт и амулет, он только что не расхохотался от радости. И даже поблагодарить не забыл, бережно укладывая пропуск в хранилище по мешочкам.
— Покажи мне, где находится хранилище, — попросил он.
Попала…
Открыла рот, быстро соображая, как быть. Скажу ему, и тогда он не возьмет меня с собой. Попросить прямо, тогда могут возникнуть ненужные подозрения.
— Ой! — схватилась я за метку. — Волтуар зовет.
Я шагнула вперед, но Кейел преградил путь. Однако, как и обещал, не притронулся.
— Просто скажи в каком крыле искать, — хмурился он. — Дальше справлюсь сам.
— Оно там такое неприметное… Блин! — потерла метку.
— Блин? — сильнее нахмурился Кейел. — Возле кухни? Столовой?
— Да не этот блин, — скривилась я. — Нет, оно в другом месте, но, Кейел, метка совсем печет. Это что-то срочное. У нас еще есть время. Я все тебе расскажу, но потом.
Ради игры поубедительнее, я и вправду отправилась к Волтуару в кабинет. И его обрадовала в этот день. Ведь пришлось сочинять, что я сильно соскучилась по нему.
Не знаю, о чем думал Кейел, прожигая меня нетерпеливым взглядом в столовой, но приблизиться к себе я ему не позволяла. Уходила с Волтуаром, гуляла с ним так часто, как никогда до этого. Терпела ночами, кажется, постепенно закаляясь… В то время, пока правитель был занят, я не отпускала от себя Дариэль и даже пару раз посетила местные выступления. С удовольствием послушала старого сказочника, удивляясь, что в Фадрагосе впервые встретила что-то настолько светлое.
Гильдии сказочников считались низшими, им платили крохи, и может, именно поэтому для них были открыты двери почти повсюду. Девушки сидели на расстеленных покрывалах в скрытом дворе, куда однажды привел меня Ромиар. Мы слушали какие-то детские истории о местной нечисти, об отважных героях, о любви, о том, как добро побеждает зло. Единственное отличие немного коробило: кто добрый, а кто злой все равно решали духи.
Как и говорил когда-то Волтуар, любовницы одного правителя не общались с любовницами другого. Однако это не мешало им поддерживать высказывания, идеи и дополнять вопросы друг друга, просто обращаясь к рассказчику.
Наверное, многие назвали бы этих девушек восторженными дурами, но я завидовала им. Мне хотелось оказаться на их месте, смотреть на мир их глазами и относиться к нему так же.
Так дни следовали за днями. И я просто ждала, когда Кейел перехватит меня за руку, из кожи вон вылезет, но сумеет остаться со мной наедине. Именно в этом случае возрастала вероятность, что артефакты будут готовы, и мы, не откладывая в долгий ящик, вместе отправимся к хранилищу. Другие варианты я не готова была принять.
На очередном рассвете я привычно притворялась спящей, пока Волтуар нежно целовал меня в щеку. Он тихо поднялся, обошел кровать и подтянул одеяло на мое плечо. Щекотно погладил губы, и я едва удержалась, чтобы не почесать их. Одевался он быстро, а затем так же быстро уходил. Обычно я сразу же поднималась, вызывала Дариэль и начинала приводить себя в порядок. Но не сегодня…
— Почтенная, мне разрешили разбудить вас! Можно войти?
Я подскочила на кровати, прикрываясь одеялом. Чувства взметнулись, взорвались внутри, нахлынуло облегчение, а затем навалилась такая расслабленность, будто все это время я в самом деле ходила до предела напряженная. Горький ком подкатил к горлу, губы затряслись, руки задрожали. Я спустила ватные ноги на холодный пол. Плотная занавесь отодвинулась и в проеме показалась белая голова.
— Елрех, — прошептала я, вытирая слезы со щек и не понимая, почему плачу. Сейчас-то почему?..
Она вошла, а я поднялась и, путаясь в одеяле, бросилась к ней. Крепко, крепко обняла и окончательно расплакалась.
— Ну-ну, глупая человечка, — Елрех прижала меня к себе и, гладя по голове, спросила: — Духи с тобой! Чего разревелась, как разнеженная девица?
Когда плач превратился в обычное хлюпанье носом и икоту, Елрех сказала, что в коридоре стоит клетка с Кешой. Пока она искала место, куда поставить клетку со священной птицей, я оделась и умылась. Вернулась в комнату и посмотрела на важного белого голубя. Клетка хорошо встала на комоде.
— Почему так долго? — спросила я, снова обнимая фангру. — Как же я скучала по тебе.
Закрыла глаза, понимая, что и вправду ни по ком так не тосковала, как по ней.
— Почтенный не будет ревновать? Смотри ведь, выставит меня из дворца, — рассмеялась она. — Ему не в первой.
— Рассказывай, — отступила я, хлопая ее по плечам, разглядывая светлое платье, небрежно севшее на мускулистую фигуру. — Все рассказывай.
Во-первых, порадовало, что Волтуар разрешил позавтракать в комнате с Елрех. Он словно предугадал мое состояние при встрече с согильдийкой. Во-вторых, я уже не плакала, а глупо улыбалась, глядя в серые, нечеловеческие глаза, но при этом в душе, казалось, я готова променять общество многих людей на общество Елрех.
— Надо было отыскать новую священную птицу после того, как мы с Дриэном убедились, что ты испортила нашу. Теперь это не священная птица Аспидов, — качала она головой, глядя на клетку с укором, — теперь это твой Кеша.
