Сиелра поднялась и медленно зашагала к выходу. Я смотрела на осанистую фигуру, на длинные локоны, выпадающие из сложной прически, и пыталась разобраться, так ли прост этот визит. Стены и кровать были чистыми, но я уже отметила про себя все места, куда прикасалась бывшая любовница. Потом покажу их Волтуару. Пусть проверяют, чтобы там не осталось опасных подарочков.
— Ах, да.
Сиелра остановилась в центре комнаты и, повернувшись ко мне боком, сложила руки на животе. От неприятного предвкушения к горлу подкатил горький комок, а челюсть непроизвольно сжалась так, что зубы чуть заныли.
— В ночь казни я хотела убедиться, что у тебя все хорошо. Женщин не допускают к таким мероприятиям… — поморщилась она. — Я хотела поддержать тебя добрым словом, но поняла, что опоздала. Любить Вольного, и быть его любимой… Как это? Они ведь путаются в своих чувствах. Да и не живут долго… Надеюсь, ты успела с ним попрощаться, — улыбнулась до ямочки на щеке. — Если нет, то я могу передать несколько слов ему. Наверное, северяне отказались прибыть сюда, поэтому он уезжает. Видела, что уже собрал вещи и отправился к стойлам.
Я сглотнула, но удушливый комок никуда не исчез. Сердце загрохотало, а вспотевшие ладони заскользили по отполированному дереву.
— Неужели ничего не хочешь передать ему, Асфирель? Я ведь не шучу о жизни Вольных, они гибнут в самых неожиданных местах. А тут такие опасные тропы при спуске с плато… Нет, — отшатнулась она, прижимая руки к груди, — ты не бойся! Как болезненно побледнела… Какая же ты впечатлительная, — покачала головой, пока я старалась не зажмуриться от головокружения и тошноты. — Мне сказали, что я могу остаться до рассвета, но я решила, что миссия Вольных для всех важна. Думаю, до полуночи мы с ним спустимся с плато. Тебе не о чем беспокоиться, у меня много верных слуг и стражи. Они умеют защищать от любой опасности и устранят любого врага. Мне стоит только указать.
Ее голос звучал еще немного, а затем она ушла.
Сердце билось колоколом, расшатывая все тело, отдаваясь в горле, пульсируя в висках. В глазах плясали черно-красные точки, а ноги приковались к полу.
Если Сиелра говорила правду, то она убьет его. Совсем скоро убьет. Как Тиналь и Фираэн. Безнаказанно и жестоко.
Продолжение от 21.03
Я старалась успокоиться и прогонять мрачные мысли, но получалось отвратительно. Мешало багровое солнце, коснувшееся кромкой горизонта. Голос Сиелры, приказывающий казнить девочек, звучал в голове набатом. Воспоминания окровавленной каморки, с сидящим внутри нее беспомощным Вольным, не позволяли угомонить страх. В какой-то момент я пыталась остепенить переживания мыслями о доме, о сокровищнице, о северянах — о цели, но все без толку.
Если допустить вариант, что Сиелра не обманула, и Кейел уезжает, значит, северяне не приедут во дворец. Тогда тягостное ожидание теряет всякий смысл.
Да и так ли просто тебе позволят подступиться к соггорам, Аня? Ты же видела, как тут пресекают любопытство девушек к любой политической теме.
Я поморщилась, разворачиваясь на пятках и направляясь в другой угол комнаты. Последняя мысль была оправданием клокочущему внутри желанию — броситься вслед за Вольным. Хотелось раз и навсегда вырваться из этой просторной клетки.
Кеша заворковал и оттопырил крыло, словно мысли подслушал. Я нахмурилась, глядя на него, рассматривая золотые прутья.
Возможно, если северяне приедут, я смогу проявить наивное любопытство. В конце концов, мой мир населяли только люди. Все будет выглядеть естественным и оправданным.
И все же я подошла к столу и стянула с него маленький камушек. Несколько раз сжала его и отбросила обратно. Мои звонкие шаги вновь заполнили вечернюю тишину комнаты, догоняя стуком грохот сердцебиения.
Яркие образы перед глазами, словно наяву, урывками сменяли друг друга. Вот Кейел лежит на земле, а к нему идет крылатая девушка. Что случилось бы с ним, если бы я не набросилась на нее? А вот мы у Стрекозы: держимся за руки, просунув их между ржавыми, но крепкими прутьями клетки; арбалетный болт скользит в руках из-за свежей крови, но я все равно вытаскиваю его; позже роняю ключи под дверью, за которой стоит Кейел. Сумел бы он выбраться из западни, если бы я не оказалось рядом с ним?
С самого начала он обманул меня, убеждая, что ему нужен тот, кто будет прикрывать спину. Но так ли бесполезна я была?
— Почтенная, я могу войти? — голос Дариэль ворвался в хоровод мыслей.
Я вздрогнула, нервно почесала щеку, шею и громче, чем хотела, разрешила:
— Да!
— Вы звали меня? — показалась она в дверях, глядя себе под ноги.
Сколько времени прошло с того момента, как Сиелра ушла? Каждая минута на счету, но ошибку допустить страшнее, поэтому нужно взять себя в руки. Подозрений возникнет меньше, если спросить о Вольном не прямо. Тогда как?
— Ты не знаешь, где Айвин и Кейел?
Дариэль немного помолчала, а затем спокойно ответила:
— Уважаемая Айвин покинула дворец сразу после праздника Сальир, а Вольный не так давно отправился к стойлам.
— Он уезжает за Айвин? Мне хотелось бы поговорить с ней.
— Не думаю, — тише сказала Дариэль. — Я не прислуживаю ему, но его комнату прямо сейчас убирают. Он не оставил своих вещей — вероятно, не собирается возвращаться.
— Ты можешь привести его?
Она нахмурилась, поджала губы, а вскоре и едва заметно втянула голову в плечи.
Я не стала медлить — предложила другой вариант:
— Или отыскать кого-нибудь из моих друзей: Елрех, Ивеллин или Ромиара. Только побыстрее.
— Как прикажете, — охотно согласилась эльфиорка.
И уже развернулась, потянулась к занавеске, собираясь выскочить в коридор, но я не удержалась — неизвестно, сколько мне придется ждать и успею ли я предупредить Кейела, поэтому лучше утешить себя хотя бы малостью:
— Дариэль! — остановила я ее. Она обернулась, теперь опустив взгляд на подол моего платья. — Вольных убивают другие? Не животные и нечисть, а… существа.
Тишина повисла в комнате. Я поинтересовалась чем-то запретным? А, да, точно… Любовницы не обсуждают ничего плохого. Однако Сиелре это не мешало рассказывать мне о трагедии Альхинты — будто специально запугивала.
— Иногда таких преступников ловили, — наконец-то, ответила Дариэль.
— Вольные спасают ваш мир. Почему их не боятся убивать? Фадрагос ведь пострадает без них.
— Он до сих пор не пострадал, — возразила служанка. И сразу же всполошилась, прижимая руки к груди: — Простите, почтенная, я не хотела…
— Я не осуждаю тебя, — поспешно заверила, даже не понимая, чего она испугалась.
Вольные умирают, не выполнив миссию, а Фадрагос все еще цел… Да, теперь понятно, откуда взялось пренебрежение к ним.
