— Чего бы вы хотели от меня, Анна? — продолжает чертов виконт, и его взгляд задерживается на моих губах, голос становится еще ниже, — Я с удовольствием сделаю вам приятное…
Он сейчас о чем? Боже, жарко тут что — то стало. И взор Дарси от губ скользит вниз прямо к вырезу платья. Мне кажется, или кожа идет красными пятнами именно в тех местах, куда он смотрит? Верхнюю часть груди начинает нещадно покалывать, будто пальцами по ней проводит. Я делаю еще глоток, заодно прикрывая рукой зону поражения. И чуть не закашливаюсь, так как, сама не заметив, опрокидываю в себя целый бокал.
Дарси хмыкает и елейным голосом выдает:
— Еще вина, мисс Пеневайз?
Молча протягиваю ему пустой фужер. Да, жажда мучает. И вообще, трезвой я это не вытерплю.
— Давайте уже играть, мистер Дарси, — брюзжу, не смотря на него.
Он пожимает плечами и делает ход.
— Вы не сказали свое желание, — вопросительно изгибает бровь, требуя ответа.
— Не знаю, — я смотрю только на доску. Потому что на него не могу. Запах одеколона Дарси щекочет ноздри, вызывая предательское желание прижаться к его горячей коже. Вино, полумрак, голубые глаза, буквально пожирающие меня… Голова кругом идет. И только шахматы возвращают в реальность. Хоть чуть-чуть.
— Не знаю, — повторяю рассеянно, тоже делая ход, — Пусть за мной просто будет желание, которым я смогу воспользоваться в любой момент.
— Неплохо, согласен, — ухмыляется виконт, двигая пешку. И откидывается на кресле, наблюдая за мной из-под опущенных ресниц.
Некоторое время мы молчим, делая ходы. А потом я все- таки интересуюсь осторожно.
— Вы не сказали, какое ваше желание, мистер Дарси, — улыбаюсь, так как в этот момент я съедаю его коня.
— А вы не догадываетесь, Анна? — и виконт безжалостно расправляется с моей королевой. Черт. Как я не заметила?
— Я желаю вас, мисс Пеневайз, — будничным тоном сообщает Дарси, дьявольски улыбаясь.
17
Ооо, это того стоило.
И пусть он переходит все разумные границы, но лихорадочно горящие смущением зеленые глаза мисс Пеневайз окупают это сполна. И если бы только смущением… Скулы покрыл нежный румянец, разливающийся до самой шеи и немного задевающий зону декольте. Нежно-розовая грудь соблазнительно поднимается в вырезе платья от учащённого дыхания, губы приоткрыты, щеки чуть втянуты, будто она кусает их изнутри. И смотрит так, словно думает влепить ему еще пощечину или просто подойти и сесть сверху. От этой мысли в штанах становится ощутимо теснее, и Дарси хмурится, чувствуя, что теряет контроль над ситуацией. Он же только утром был у Каролины.
Дьявол.
Кто бы мог подумать, что у него будет вставать как по свистку на один только смущенный румянец деревенской девчонки. Никогда раньше за собой такую тягу к неопытной невинности не замечал. Впрочем, неопытной ли? Этот вопрос не давал ему покоя. Хотелось нагнуть и просто проверить. На секунду перед глазами мелькнул запретный образ, как он раскладывает ее прямо на столе в кабинете, небрежно задирает юбки, так что они скрывают от него невинное лицо мисс Пеневайз, и запускает руку между беспомощно разведенных ножек, чтобы убедиться, что еще никто там не побывал. Дарси, откашливаясь, заерзал в кресле, кладя ногу на ногу и пытаясь хоть как-то скрыть свое плачевное состояние.
— Что вы имеете ввиду, мистер Дарси? — шепчет пасторальная пастушка, подрагивая ресницами и прикусывая нежную губу.
У неё такой рот… Дарси опять подвисает, завороженно следя за тем, как белые зубки прикусывают розовую кожу и медленно отпускают, оставляя след. Пухлая нижняя губа принимает обычную форму, словно спружинив. Такими губами только по члену скользить. Можно даже не заглатывать. Дьявол. Она ведь что — то спросила? Так, с него точно вина достаточно.
— Вы настолько невинны, Анна, что не знаете, что это значит? — хрипло выдавливает из себя виконт, и она поднимает на него затуманенные зеленые глаза, — Я говорю о том, что происходит между мужем и женой. И что и так обязательно произойдет между нами…
— Мы пока что не муж и жена, мистер Дарси, а значит ваше желание как минимум не уместно, — мисс Пеневайз вдруг горделиво расправляет плечи, отчего ткань на груди врезается в аппетитные полушария, на юном лице появляется воинственное выражение, — А если честно, то и оскорбительно…
— Вас оскорбляет мое нетерпение?
Черт. Уже явно ничего не будет. Но остановиться и сменить тему Дарси не находит в себе сил. Мисс Пеневайз лишь мгновение назад была податливой, растерянной и смущенной. Казалось, только руку протяни. И вот опять зеленые глаза метают молнии оскорбленной добродетели, а пухлые губы презрительно кривятся. Словно что-то щелкает в ней, позволяя дать отпор.
— Меня оскорбляет ваше неуважение. Я его ничем не заслужила, — цедит разгневанная пастушка и, опуская взгляд на доску, делает ход, — выберете другое желание, сэр.
— Простите, я не хотел вас обидеть, Анна.
Врёт. Конечно, хотел. Правда, не обидеть…И хочет до сих пор. В голове проносится мысль, что, если она сейчас вскочит, чтобы уйти, он не сможет встать и поклониться, так как рискует сбить эрекцией фигуры на доске. Так, лучше будем передвигать шахматы руками. Виконт переводит взгляд на доску и удовлетворенно улыбается. Что ж… от трех до пяти ходов, и маленькой мисс Пеневайз придется признать свое сокрушительное поражение. Осталось выторговать условия капитуляции, которые устроят обоих.
— Может быть, тогда разрешите хотя бы поцеловать вас, мисс Пеневайз? Я все-таки ваш жених, и столь невинная просьба не нарушает никаких приличий- сладким голосом тянет Дарси, переставляя ферзя, — Всего лишь один поцелуй, Анна.
И пастушка замирает в кресле, покусывая пухлые губы, отчего они становятся только ярче. Вздыхает мучительно, всколыхнув мягкую грудь. У нее наверно и соски цвета бледной розы, скорее всего крупные…Такие сиськи…Можно без труда вместе сжать и… Дарси сглотнул, опять заерзав в кресле. Дьявол, как будто ему снова семнадцать, отец давно не высылал денег, а к Мадам Флёр в кредит не сходить. Это будет разочарование века, если мисс Пеневайз вбили в голову, что размножение возможно только в миссионерской позе, а наслаждение- грех. Он лично придушит местного пастора, зануду Кельна. И надо проследить, чтобы невеста ходила в церковь только по воскресеньям. А еще пролистать книгу по домоводству. Мало ли, какой бред там могут написать касательно супружеских обязанностей. Если что, сам нужные страницы вклеит.
— Хорошо, только один, — выдыхает пастушка. И вдруг лукаво улыбается, — Только не в губы. В вашем распоряжении мои рука, щека…
— Согласен, — Дарси быстро перебивает девушку, не давая договорить. Сам чувствует, как глаза загораются лихорадочным предвкушением, и тут же отводит взор от Анны, сосредоточившись на доске. О, мисс Пеневайз, вы подписали себе смертный приговор. Вы будет в шоке, но губы не самое интимное место для поцелуя.
