— Вы о чем, мистер…? — Мадлен переводит на него заинтересованный взгляд, а потом на меня, прося представить. Я лишь продолжаю безмятежно улыбаться. Мне б самой кто представил товарища, оставившего меня без девственности.
— Мистер Майкл Майлз, — расторопно выпаливает блондин, заполняя неловкую паузу, — К вашим услугам.
Графиня царственно кивает и продолжает допрос, почуяв жареное.
— Так на что вы намекали, мистер Майлз? — медовым голосом уточнила она.
Майкл выпрямился, кинул на меня полный страдания взгляд и торжественно как на похоронах изрек.
— Мы с мисс Пеневайз собирались пожениться. Но в последний момент виконт договорился с ее отцом о помолвке, и все было расстроено.
У меня даже челюсть отпала от возмущения. Что он несет? Зачем? Он случаем не городской сумасшедший?
— Мистер Майлз! — взвизгиваю я в секунде от того, чтобы вместо слов просто влепить ему пощечину, — Вам не кажутся такие разговоры неуместными? Тем более, что они не имеют под собой оснований!
— Не имеют, Анна? — бледной змеей шипит на меня блондин.
— Да, — я в своей позиции тверда, как и в желании закрыть ему рот, — У нас с вами никакой помолвки не было. И прошу вас, мистер Майлз, больше не распускать подобные сомнительные слухи, порочащие мою репутацию. Если наша бывшая…
Тут я замялась, пытаясь подобрать правильные слова, да и прошивающий мой висок пытливый взгляд леди Сеттей, наблюдающей за представлением, мешал сосредоточиться.
— Наша бывшая светлая детская дружба, — наконец нашлась я, — Хоть что-то для вас значит, вы не станете порочить меня и мешать моему счастью.
У блондинчика в ответ задрожал подбородок. Светлые глаза слезливо заблестели, а пухлые губы превратились в тонкую линию.
— Что ж…Я желаю вам счастья, мисс Пеневайз. В память о нашей бывшей светлой детской дружбе, — он так резко поклонился мне, что уложенная челка слетела ему на лоб, повернулся к леди Сеттей, потом к притихшей миссис Дурслей.
— Дамы, — поклонился и им и уже через секунду исчез.
— Какой странный молодой человек, — протянула Урсула, следя за его мелькающей вдалеке спиной.
— Он очень… впечатлительный и склонный к фантазиям, — бормочу в ответ я, чувствуя, как все тело дрожит от напряжения.
— Опасная фантазия, — косится на меня леди Сеттей. Ее взгляд лисы в курятнике с любопытством ощупывает мое раскрасневшееся лицо, — Очень опасная.
— Он всего лишь юный романтик, вообразивший себе не весть что. И без оснований, — я смотрю в глаза графини холодно и твердо, молясь о том, чтобы она выкинула этот спорный эпизод из своей головы. Но, похоже, напрасно. Ее черные глаза так и светятся азартом.
— Мда…возможно, — тянет Мадлен, загадочно улыбаясь.
Между нами повисает тягостное молчание. Для меня точно тягостное. Весь вечер превращается в фарс.
— Что-то у меня голова разболелась, — поворачиваюсь я к миссис Дурслей, потирая виски, — Леди Сеттей, вы извините нас? Я, думаю, мы поедем.
— Конечно, — улыбается Мадлен, — Рада была вас увидеть, мисс Пеневайз.
— Я тоже, леди Сеттей.
И я, выдохнув с облегчением, покидаю бал. Если бы я знала, что стоит мне выйти из зала, как заинтригованная графиня бросится на поиски мистера Майлза, чтобы продолжить знакомство, я бы конечно никуда не уехала.
Утро как-то сразу не задалось. Во-первых, Лиза вошла в спальню будить меня с пустыми руками. Не то чтобы я требовала теперь букеты каждый день, но… Но, да, приятней было бы получить. К хорошему действительно быстро привыкаешь. Во- вторых, когда горничная раздвинула шторы, то солнце привычно не ослепило меня. На улице была беспросветная хмарь. Того и гляди ливень сорвется. А ведь сегодня ехать загород на охоту. А вдруг они все отменят? Даже сама не осознавала, как ждала этой поездки, пока она не оказалась под угрозой. Впрочем, как они могут отменить? Телефонов у них нет. Записки разослать не успеют…Так что в любом случае пора вставать и собираться. Что я и сделала, поглядывая на два огромных букета на каминной полке и на сиротливую пустоту рядом с ними, предназначенную для третьего.
Фамильное поместье графа Адама Рочервуда, импозантного сухопарого мужчины пятидесяти семи лет, обладающего красивым, но совершенно каменный лицом, а еще удивительно низким басом, находилось всего в трех часах езды от Лондона. Пока нам везло, и дождик хоть то и дело накрапывал, но на ливень упорно не срывался, а кое-где в просветах даже мелькало робкое солнце. В воздухе разливался пряный аромат гниющей опадающей листвы и той неповторимой душной влажности, какая бывает перед осенним дождем. Сердце мое стучало вровень с мерным цокотом копыт лошадей, наполняя душу волнующим предчувствием чего-то особенного. Внутри все жгло от нетерпения скорее приехать, и в то же время ладони потели от того, как не хочется приезжать. Я понимала, что наступает решающий момент и дальше не давать ответа виконту я просто не могу. Да и, положа руку на сердце, не хочу. Не хочу пытаться искусственно держать его на расстоянии, сама точно не понимая, чего этим добиваюсь. Я хотела настоящего брака- он, не раздумывая, предлагает его. Хотела заверений в серьезности его отношения ко мне- я их получила. Хотела ухаживаний…Ну, тут конечно под вопросом, но с другой стороны требовать от очевидно неромантичного человека каких-то слезливых порывов и высокопарных фраз как минимум глупо. Да и так ли хочу я их слушать? Если бы мне нужны были стихи под луной, я бы наверно остановила свой выбор на Майлзе. Дарси же под покровом темноты мог предложить мне совсем другие, может быть не столь романтичные, зато гораздо более волнительные развлечения. От одной этой мысли сердце забилось еще чаще, и я почувствовала, как неминуемо краснею.
Единственное, что меня пугало, так это фатальность своего выбора. Здесь нет разводов, нельзя просто пожить для себя пару лет, а потом решить, что вы не подходите друг другу и спокойно разойтись. Мысль о возвращении домой, в свое время уже казалась чем — то нереальным. Прошлое виделось сном, и я смирилась с тем, что похоже останусь здесь навсегда. И не хотелось это "навсегда" навсегда испортить.
Мне было страшно. Страшно от того, что пройдет пять- десять лет, и я пойму, что живу не с тем человеком, только выхода нет. Как бы было проще встретиться в двадцать первом веке. Мы бы наверно уже спокойно съехались и планировали отпуск, не забивая себе голову далеким будущим. Год бы просто притирались. Если бы все и дальше было хорошо, заговорили бы о помолвке и планах купить дом где-нибудь в пригороде. Может быть собаку завели. И все это зная, что все же нет ничего необратимого, мы можем уйти, можем построим жизнь заново, пусть и не хотим. И не будем, но можем! А тут…
Я прижалась к окну, увидев за поворотом величественный особняк на пригорке. Вокруг искусственные пруды с утками. Вязы обступают подъездную аллею.
Мы приехали. Уши заложило от волнения. Было ощущение, что сейчас я начну сдавать самый главный экзамен в своей жизни.
