— Не ври. Что случилось?
Девушка с тяжелым вздохом ткнулась лбом ему в плечо.
— Ничего не случилось, — помолчав, сказала она. — Вроде бы. Но мне всё это не нравится… Нейл! Ведь меня же не могут выдать замуж, если я не хочу? Правда? Не могут?
Голос ее дрогнул, а синие глаза подозрительно заблестели. Сын герцога сдвинул брови.
— Нет, — с уверенностью, которой вовсе не чувствовал, сказал он, беря ее за руку. — Ты уже совершеннолетняя, и сейчас не те времена. Договорные браки, понятно, случаются, но… Вот что, выброси ты это из головы! Барон Д’Элтара никогда не поступит так с собственной дочерью.
Он помолчал и добавил с легким смешком:
— К тому же, вряд ли кому захочется услышать перед алтарем от собственной невесты громогласное «Нет!» А с тебя ведь станется!
Она тихонько фыркнула ему в рукав. Нейл был прав, с нее бы «сталось» еще и не такое. Кассандра, чуть успокоившись, помолчала и вновь вздохнула.
— Завтра ты не сможешь прийти, — грустно сказала она. — А послезавтра Ивовый день, тоже не выйдет. Мы с тобой как-то совсем потерялись.
Нейл отстраненно кивнул. И, расправив плечи, посмотрел на нее сверху вниз.
— Как потерялись, так и найдемся, — заявил он. — А то ты уж, верно, на бревне держаться совсем разучилась! Столько сил псу под хвост? Ну нет, отдохнули — и хватит!..
Девушка вскинула на него недоумевающий взгляд.
— Батюшка с матушкой уезжают сразу после праздника, — весело пояснил маг. — На три недели. Дома останемся только я да брат, ну, еще воспитательница… А она спит в детской. А детская выходит окнами на задний двор, так что весь сад наш! И все ночи — тоже.
— А твои друзья? — недоверчиво прищурилась Кассандра. Нейл легонько сжал в ладони ее пальцы.
— Друзья? — с напускным удивлением переспросил он. — Смешная. А ты мне кто?..
* * *
Беспощадное солнце слепило глаза, в которых и без того было тесно от серебра и зелени. Его высочество на миг приложил ладонь ко лбу, чтобы дать себе короткую передышку, чуть повернулся в седле и вновь приветственно вскинул руку. Улыбнулся — толпа вокруг откликнулась многоголосым хором. В воздух полетели цветы и ленты, стоящие навытяжку вдоль мостовой гвардейцы срослись плечами, сдерживая натиск восторженных зевак, а сопровождение принца плотнее сомкнулось вокруг него. Рауль обернулся. Позади, немного отстав, на игривой вороной кобылке ехала Амбер эль Моури. Как всегда, прямая, собранная, и пусть вместо привычной косы ее светлые волосы были уложены в сложную прическу, а строгий синий мундир уступил место расшитому серебром зеленому платью, дочь герцога не изменилась ни на йоту. Словно не лошадь была у нее под седлом, а верный штурмовик, и не ее судьба сейчас решалась, а чужая. Помолвка еще не свадьба, но не у королей — даже пока что не коронованных… Рауль встретился глазами с будущим тестем, почтительно склонил голову и вновь посмотрел вперед. Запруженная народом центральная улица, что вела к храму Сейлан, еще никогда не казалась ему такой длинной. И одновременно — такой удивительно прекрасной.
Мидлхейм, словно вновь встречая весну, распустился молодыми побегами изумрудных шелковых полотен по стенам домов, заискрился амальгамой утренней росы на кружевах, похорошел, посвежел — и, бросая вызов иссушающему зною, потянулся к небу как своевольный росток. Звонким горным ручьем бежала вниз, к храму Луноликой, людская толпа. Она обтекала королевский кортеж, волновалась, вспениваясь пышными оборками и рассыпавшимися по плечам кудрями, вспыхивала холодными искрами до блеска начищенных пряжек и эполет. Она предвкушала, торжествовала, торопила. И неосознанной, но непреодолимой своею силой влекла торжественную процессию вперед — туда, где вздымался над крышами серебристо-белый купол храма светлой богини. Настал Ивовый день. И Легкокрылая спустилась с горних высей, чтобы осенить своей милостью будущих короля и королеву.
Нынешняя королева, в отличие от внука, по сторонам не смотрела. Густая тень убранного зеленым бархатом крытого палантина скрывала ее лицо от посторонних глаз, и Стефания Первая была благодарна ей за это. Ивовый день для ее величества давно превратился из праздника в утомительную повинность, нынче же и вовсе было тяжко: удушающая жара сдавливала виски, воротник закрытого платья врезался в шею, а разыгравшаяся еще с вечера мигрень каждый вдох делала испытанием. Стефания поднесла к лицу узкую склянку с желтоватыми кристаллами тойи на дне и медленно втянула носом острый, свежий аромат, чуть отдающий лимоном. Полегчало. Жаль, ненадолго, подумала королева, опуская руку. Ну да храм уже виден до самой последней ступени, а церемония обручения много времени не займет.
Ее величество перевела взгляд на покачивающегося в седле впереди внука. Рауль улыбался. Он всегда улыбался — она сама его этому учила. Будь неизменно вежлив, тактичен и любезен с каждым. Терпеливо выслушивай, сочувственно кивай, туманно соглашайся. Прояви участие. Расположи к себе. Играй в откровенность, тая свои собственные желания и помыслы. Улыбайся! И делай выводы. Пусть одни сочтут тебя безобидным милягой, а другие — мягкотелым приспособленцем, не беда. И то, и другое сыграет тебе на руку, когда дойдет до дела — а до него, это ее величество знала наверняка, обычно доходит рано или поздно.
Торжественная процессия почти достигла храма. Стоящий на возвышении, окруженный серебристой зеленью священных ив, он, казалось, парил над землей — белый, воздушный, как облако. Ни колонн, как в святилищах Танора, ни островерхих башенок-бойниц, хранящих покой грозного Антара: лишь гладкий мрамор стен под круглым куполом, да высокие двери светлого дуба, искусно украшенные резными барельефами. И длинная, широкая лестница, атласным шлейфом сбегающая вниз, к мостовой. Простота линий, простота во всем… Два круглых окошка над аркой дверей, уже призывно распахнутых, играли радужными бликами. На верхней ступени замерла верховная жрица — ее изящная фигура, окутанная невесомыми складками шелка, словно светилась под солнцем. Белое облачение, белое лицо, сложенные под грудью белые тонкие руки — не живая женщина, но земное отражение Сейлан, глас и длань светлой богини. За спиной старшей, по обе стороны от входа в храм, двумя безмолвными шеренгами выстроились младшие жрицы. Неотличимые одна от другой, они стояли неподвижно, как десять застывших мраморных статуй. Длинные одеяния служительниц издалека сливались в одно широкое белое полотно, изукрашенное живыми ветвями священной ивы, что каждая держала в руках.
Звонко ударил колокол. Королевские гвардейцы, шедшие во главе кортежа и первыми достигшие нижней ступени храма, разделились и развели лошадей в стороны, оттесняя от лестницы толкущийся вокруг люд. Свита наследного принца последовала за гвардейцами, беря святилище Сейлан в плотное кольцо, через несколько минут к ней присоединились бойцы рода Моури. Носильщики опустили на мостовую паланкин и откинули тяжелые занавеси. Свита Стефании Первой почтительно замерла чуть позади, лишь верховный маг, стоящий по правую руку ее величества, и магистр щита, вытянувшийся по левую, не двинулись с места. Герцог эль Моури помог дочери спешиться и отступил на шаг, держа под уздцы ее вороную кобылку. Граф Бервик придержал коня его высочества.
