Потом была короткая передышка, а после торжественный ужин, поздравления, многочисленные дары, цветистые речи посланников и бал до самого утра, окончания которого молодожены, согласно традиции, дожидаться не стали. Поблагодарив гостей и склонившись в глубоком поклоне перед ее величеством, они покинули сияющую огнями залу, чтобы сразу за дверьми разойтись в стороны: Амбер увели, чтобы снять с нее подвенечное платье, облачить в брачный убор и торжественно препроводить в покои супруга, где оный супруг уже должен был в нетерпении ее ожидать. Рауль в одиночестве добрался до своих апартаментов, окинул взглядом двух плечистых гвардейцев у дверей — увы, отослать их куда-нибудь подальше он не мог, пришлось смириться — и, оказавшись в спальне, с облегчением скинул парадный мундир. Следом стянул невесомую паутину небесного железа, подумав, сбросил и сапоги, мельком взглянул на кровать, окруженную хороводом пылающих канделябров и с тихим благодарным вздохом опустился в кресло, вытянув ноги. Он бесконечно устал за этот долгий и шумный день, а ведь самое главное было еще впереди… Покосившись на круглый столик по правую руку, где было приготовлено вино, фрукты и сладости, его высочество мимолетно поморщился. Что за нелепый обычай пичкать молодоженов сплошным сахаром! Сытости от этого всего никакой, одна тошнота — ведь жениху с невестой даже за праздничным столом ни кусочка проглотить не дадут, то поздравления выслушивай, то благодари, а на собственную тарелку и взглянуть не смей, ты не есть сюда явился. Так и постись до утра, надеясь, что в самый ответственный момент желудок не взбунтуется и не споет в тиши спальни твоей супруге свою победную песнь!.. В красках представив себе такое развитие событий, его высочество оглянулся на двери, прислушался и, выбрав из вазы яблоко покрупнее, торопливо впился в него зубами. Срамиться перед Амбер, которая от него и без того не в большом восторге, принц не собирался.
Правда, своей участи все-таки не миновал.
Сборы невесты на брачное ложе обычно много времени не занимали. Увлеченно догрызающий вслед за яблоком уже вторую сочную грушу, Рауль едва успел проглотить последний кусок и подняться с кресла, прежде чем двери в его спальню распахнулись, и через порог шагнула одинокая фигура в складках серебристого шелка. Амбер вошла, створки дверей за ее спиной тихо закрылись, а проклятый огрызок, который его высочество не успел бросить обратно в вазу, остался при нем — зажатый в липких от сладкого сока, поспешно спрятанных за спину руках, коими ему надлежало трепетно снимать с невесты ее брачный убор. «Молодец, — мрачно поздравил себя Рауль, глядя на опущенные ресницы Амбер. — С самого начала отличился! Тайники эль Гроува, уж верно, сейчас все до одного хохотом давятся, глядя на этот праздник» Он стиснул в пальцах печальные останки груши. Пауза затягивалась. Очевидно, устав ждать от мужа инициативы, Амбер подняла голову.
«Что-то не так, ваше высочество?» — спросила она, оценив выражение его лица. Рауль мысленно плюнул. И тяжело вздохнув, капитулировал.
«Да, — сказал он. — Всё. Нет-нет, вы здесь совершенно ни при чем. Это она!»
«Кто?..»
Вместо ответа принц протянул ей раскрытую ладонь. Амбер растерянно моргнула: «Что это, ваше высочество?»
«Груша, — честно признался Рауль. — Точнее, была. Там еще остались в вазе, хотите? А то мне уже терять нечего, могу не сдержаться, я в голоде страшен…» Свободной рукой он неопределенно махнул в сторону столика, избегая смотреть на жену. В спальне на мгновение воцарилась тишина.
«Хочу», — вдруг сказала Амбер. Он поднял голову и увидел, что она улыбается.
И они сидели в креслах друг напротив друга и ели сладкие желтые груши, запивая их таким же сладким густым вином, и Рауль болтал без умолку, стараясь хоть как-то сгладить неловкость, а Амбер молчала, изредка улыбаясь ему своей спокойной, тихой улыбкой. Потом груши кончились, фонтан красноречия его высочества иссяк и над столиком вновь повисло молчание.
«Вы, наверное, устали», — сделав над собой усилие, нарушил его принц. Амбер, опустив глаза, чуть качнула головой: «Не особенно, ваше высочество» Ну да, подумал Рауль, вспомнив их давешний разговор, неженкам в Даккарае не место! Что ей та свадьба, после пяти лет ежедневной муштры? Его высочество без энтузиазма покосился в сторону кровати. Тянуть с этим дальше смысла нет никакого, все равно результат должен быть и будет один… Он собрал волю в кулак и встал. Амбер как по команде поднялась следом за ним — все так же глядя в пол и не проронив ни слова. Опущенная голова, рассыпавшиеся по плечам длинные светлые волосы — наверное, именно так выглядели в стародавние времена невинные девы, которых приносили в жертву богам. Хотя много ли на самом деле разницы? Жертва она жертва и есть… Рауль невесело улыбнулся своим мыслям.
«Если хотите, я могу погасить свечи», — сказал он.
Дочь герцога эль Моури подняла голову. И вновь, как когда-то на стене Даккарая, ее серебристые глаза на мгновение потемнели. «Пусть их, — сказала она. — Это неважно, ваше высочество».
Свечи остались гореть. Брак наследного принца был закреплен как подобает еще до рассвета, о чем, надо думать, верховному магу доложили без промедления. Правитель свободного герцогства Лилии покинул Мидлхейм спустя несколько дней, вскоре следом за ним и его свитой разъехались многочисленные гости, и потихоньку всё вернулось на круги своя. Как хорошее, так и плохое.
Правитель Данзара на свадьбу Рауля Норт-Ларрмайна не приехал. Прислал вместо себя младшего брата, тринадцатилетнего простодушного юнца, который, разумеется, о планах Мэйнарда Второго не имел ни малейшего представления — тайники герцога эль Гроува и подручные графа Бервика, как ни старались, не вытянули из мальчишки ровным счетом ничего. Окружению его, состоящему из трех десятков молчаливых гвардейцев, десятка молодых дворян, камердинера и воспитателя преклонных лет, было известно еще меньше господина — и судя по всему, юный принц до приезда в Геон из них из всех хорошо знал только своего наставника. Старший брат позаботился о том, чтобы младший просто не имел возможности хоть чем-то ему навредить…
Остров Берс, чья верхушка тоже была звана на торжество, своего представителя прислал, но разговорить наемника, да к тому же еще и правителя — всего у берсийцев их было два — дело изначально провальное. Не помогло даже вмешательство Первого маршала, с которым вторую длань Берса роднило совместное, пусть уже и далекое, боевое прошлое. Увы, маршал был отнюдь не верховный маг, а последний, в свою очередь, не имел возможности и полномочий прямо проинструктировать первого, как следует вести беседу — и для чего. Поэтому высокого гостя пришлось обхаживать тем, кто знал в этом толк, но хитрый берсиец, человек недоверчивый и умный, ни на одну удочку не клюнул. Не первый год власть держал, пусть даже одной рукой, знал, куда едет…
Архимаг Бар-Шаббы по здоровью приехать не смог — да никто этого и не ждал — так что в Мидлхейм прибыл его первый помощник и заместитель, Хьюго Норвиль. К родине он относился с прохладцей, однако возложенную на него миссию исполнил безупречно, заодно оставив с носом всю тайную канцелярию. Добиться от Норвиля того, что не входило в его собственные планы, оказалось не под силу даже Птицелову. Впрочем, похоже, эль Гроув на этот раз даже не старался. Понимал, что без толку? Или, напротив, уже достаточно знал?..
