Зигмунд понял, кого товарищ имел в виду.
— Тоже здесь, — оглянувшись в сторону двери, отозвался он. И, не ослабляя хватки, добавил:- Внизу, в подвале, с Райаном. Тихо, тихо… Он уже никуда не уйдет.
Нейл, тяжело дыша, смежил веки. Голова закружилась. Зигмунд, словно почувствовав это, еще сильнее стиснул плечи друга.
— Тебе бы присесть, — сочувственно сказал он. — Пойдем, я помогу…
Дверная притолока тихо скрипнула.
— Насидится еще, — произнес от порога тот самый голос, что совсем недавно отдавал приказы в темном коридоре безымянного трактира. Нейл открыл глаза. Привалившийся плечом к косяку Фаиз ан Фарайя, в короткой черной куртке и узких кожаных штанах вместо привычного балахона адепта, оценил выражение его бледного лица и весело хмыкнул:- А на голову ты все-таки слабоват, эль Хаарт. Причем во всех смыслах.
— Фаиз! — осуждающе пролепетал де Шелоу, бросив на Нейла извиняющийся взгляд. Губы алмарца изогнулись в холодной усмешке:
— Ты-то уж молчал бы. Пока вы копались, что сонные мухи в навозе, нас всех едва не накрыли. Да отпусти ты его, не свалится! Череп у этого дурня крепкий, хоть в чем-то свезло лопуху доверчивому.
Нейл снова сжал кулаки.
— Так это ты меня…
— По затылку приголубил? — закончил за него Фаиз и пожал плечами. — Я. Можешь не благодарить. Пить хочешь?
— Нет.
— Хорошо, значит, отпускает…
— Что отпускает?
— Молочная роса, конечно. Этот крысеныш тебе в лимонную воду конскую дозу вбухал, а ты и рад стараться — почти кувшин высосал, не поморщился! И неужели нигде не ёкнуло — роса же горькая, как желчь!..
Нейл молча скрипнул зубами. Лимонная вода, что им подали в безымянном трактире, и вправду горчила, но он не придал этому значения. И на непонятно откуда взявшуюся неутолимую жажду внимания не обратил, и возбуждение, разгоревшееся от одного лишь упоминания о «Парче», в расчет не принял… «Прав Фаиз, — мрачно подумал он. — С головой у меня беда».
— Ну, ладно, — услышал он голос алмарца. — Хватит болтовни. Надевай амулет, эль Хаарт, и пойдем.
Он отлип от косяка. Нейл, не двигаясь с места, сощурился:
— Куда? Зачем?
Ан Фарайя расхохотался, и его смех гулким эхом разнесся по тихому дому.
— Об этом не меня надо было спрашивать, — обронил он, — а дружка своего. И не здесь, а в том притоне, куда он тебя, барана, притащил. Пойдем, говорю! Покажу кое-что, тебе интересно будет… Де Шелоу, они там внизу еще не закончили?
Зигги, опуская руки, молча покачал головой. Фаиз задумчиво шевельнул бровью и взял с комода подсвечник.
— Однако, — пробормотал он. — Стойкий же, гнида… Эль Хаарт, не спи!
Он раздраженно мазнул взглядом по неподвижной фигуре посреди комнаты и вышел. Нейл сжал в ладони свой амулет. Потом посмотрел на Зигмунда, на занавешенное окно, на распахнутую дверь — и, сунув голову в петлю цепочки, вышел вслед за алмарцем.
* * *
Дом был заброшенный, нежилой. Пол под ногами не проваливался только каким-то чудом, крыша во многих местах прохудилась, ситцевые обои на стенах давно выцвели, кое-где свисая клоками, а то и вовсе сгнив от сырости. Пахло пылью и плесенью. От лестницы на второй этаж остался только черный хребет перил — похоже, здесь успел похозяйничать еще и огонь. В темных углах попискивали крысы. Однако даже в этом печальном запустении смутно угадывалось присутствие человека: не скрипели заботливо смазанные дверные петли, кое-где в стенах поблескивали фонарные крюки без всяких признаков ржавчины, а снизу, должно быть, из того самого подвала, тянуло теплом.
Ан Фарайя, не оглядываясь на плетущегося позади Нейла, миновал усыпанный обломками мебели неосвещенный холл, свернул в левое ответвление коридора и через пару десятков шагов остановился у запертой снаружи на засов неприметной двери.
— Ну, что? — спросил он по-алмарски, и адепт эль Хаарт споткнулся — из мрака слева от двери неслышно, даже не потревожив воздух, возник чей-то темный силуэт.
— Все так же, — склонив голову, прошелестел он. Фаиз кивнул, поднимая подсвечник повыше, и поманил к себе своего спутника. Темный страж вновь растворился в густой тени.
— Амулет надел? — спросил ан Фарайя, скользнув по Нейлу пристрастным взглядом. И удовлетворенно хмыкнул. — Молодец. Иди за мной. Только на этот раз постарайся все-таки удержать себя в штанах…
Нейл ничего не понял, но кивнул. Беззвучно поднялся и опустился засов, дверь подалась вперед.
Это была крохотная каморка без окон — должно быть, когда-то служившая чуланом или кладовой при кухне. Справа от входа жались друг к другу полки деревянного стеллажа, заваленные всяким хламом, слева к самой стене была притиснута наспех сколоченная узкая койка. В отличие от той, что досталась адепту эль Хаарту, на этой не было ни матраса, ни подушки, только грязное лоскутное одеяло, едва прикрывающее голые доски. Поверх одеяла на боку лежала женщина. Без одежды, с закрытыми глазами… Та самая!
Нейл, осознав, кого видит перед собой, вздрогнул. Попятился было, но в спину ему уперлась твердая рука, а спокойный голос Фаиза велел:
— Не трясись. Под амулетом же. Хотя в целом тот бык из трактира был прав, ей действительно давно без разницы.
— Она… — начал Нейл и умолк, не найдя в себе сил закончить.
— Труп, — равнодушно отозвался ан Фарайя. — Пусть пока дышащий и даже способный раздвигать ноги. Кем там тебе ее представили, чьей-то неверной женой?
— Ювелира, — пробормотал Нейл. Фаиз издевательски хохотнул. — А кто она на самом деле? Ты знаешь?
— Обычная дешевая потаскуха. Хотя когда-то, подозреваю, стоила немало… Забудь ты об этом. Лучше подойди поближе, там есть на что взглянуть!
Адепт эль Хаарт, поколебавшись, сделал шаг вперед и присел перед койкой на корточки. Он все еще не понимал, что происходит, зачем его сюда привели и чего от него добивается ан Фарайя, но что-то в голосе Фаиза не позволило ему просто развернуться и уйти…
— Ну, смелее! — поторопил алмарец. — Она тебя не укусит.
Нейл не ответил. Протянул руку, коснулся шеи женщины и покачал головой: дыхание ее было слабым, редким, а кожа бледной и наощупь едва теплой. Похоже, о «трупе» Фаиз говорил чистую правду. Адепт эль Хаарт поднялся и перевернул безвольное тело на спину. Теперь, при свете, он мог рассмотреть его хорошенько.
Нет, «госпоже Жасмин» определенно еще не было тридцати, Азат и здесь кривил душой, но выглядела она на все сорок. Не оттого, что была при смерти — разгульная жизнь наложила на нее свой тяжелый отпечаток. Одутловатое лицо, синяки под глазами, нечистая кожа, порядком отвисшая грудь и стертые колени — да, в темноте распаленная фантазия рисовала ему совсем иную картину! Нейл, не испытывая уже никакого возбуждения, окинул женщину долгим взглядом. Потом убрал с ее щеки прядь спутанных темных волос, склонился к самому лицу и нахмурился.
