— Эль Гроув уже знает?.. — услышал он.
— Не думаю, ваше высочество.
— Ну да, иначе нас обоих уже прижали бы к ногтю… Но это, боюсь, дело времени и весьма небольшого. Демоны!
— От крысы буревестники избавились, — сказал граф, безуспешно пытаясь отыскать в сложившейся ситуации хоть что-то хорошее. — И хвосты подобрали. Кроме того, адепт эль Хаарт, хвала богам, не пострадал. Номер Второй провел с ним соответствующую беседу, и у нас есть неплохие шансы…
Из-за его спины долетел короткий саркастический смешок.
— Ты сам-то в это веришь, Натан? Шансы! Зная первого алхимика, можно не сомневаться, что интересы ее величества он поставит выше отцовских чувств, но нас это в любом случае не спасет. Эль Гроув двумя руками ухватится за возможность и дальше держать меня на коротком поводке, он не поморщившись спустит на королеву обоих магистров, умоет руки — и трон я увижу дай боги лет через десять. А то, что увидишь ты, я даже озвучивать не берусь… Номер Второй — наследник магистра щита; тот, кого он использовал втемную — старший сын магистра алхимии. И даже если показательной порки с последующей ссылкой нам каким-то чудом удастся избежать, на поддержке с этой стороны мне как королю придется поставить крест. Эль Хаарт и Рексфорд такого не простят.
Бервик, хрустнув пальцами, поднялся.
— Ваше высочество, — начал он, желая сказать, что всё возьмет на себя, однако наследный принц только раздраженно мотнул головой.
— Не время каяться. Я не хочу терять ни тебя, ни расположения королевы, ни перспективных союзников в будущем…
Бросив утюжить ногами каменный пол, Рауль вернулся к столу, опустился обратно в кресло и, уткнув локти в колени, надолго замолчал. Бервик остался стоять, тоже молча, готовый принять заслуженную кару. Это были его люди, те, кого он подбирал лично, а значит и вина целиком лежала на нем одном.
Наконец принц поднял голову и посмотрел в лицо другу.
— Шанс у нас все-таки есть, — сказал он. — Один, да и тот весьма иллюзорный, но тем не менее придется рискнуть. Первый алхимик должен узнать о том, что случилось — как можно скорее и не от верховного мага, иначе мы точно уже ничего не исправим.
— Моя жизнь принадлежит вам, ваше высочество. Распоряжайтесь ею, как сочтете нужным.
Рауль Норт-Ларрмайн невесело улыбнулся и жестом указал на пустое кресло напротив.
— Сядь. Твоя жизнь нам обоим еще пригодится. Посольство в Бар-Шаббу отправится завтра, сейчас герцог эль Хаарт дожидается инструкций от Птицелова у себя в восточном пригороде. Дождись темноты и поезжай. Он тебя примет. И будем надеяться, что хотя бы выслушает до конца…
Глава XVIV
Весна выдалась дождливой и холодной, дороги развезло, а земля вокруг поместья Алваро превратилась в сплошное болото липкой бурой грязи. Возы по ней шли с трудом, даже верховые лошади — и те еле переставляли копыта. На подступах к лесу было полегче, но меж деревьев поселился промозглый серый туман, так что охотников побродить по чаще находилось мало. Да и что там было делать в такую пору? Деревья стояли голые, время грибов и ягод тоже еще не пришло…
Астор Д'Алваро, промокший до нитки, усталый и голодный возвращался с заставы. Уже рассвело, но солнца не было видно из-за плотной завесы облаков: зарядивший со вчерашнего вечера дождь, похоже, будет лить еще целую неделю. Сейчас бы сидеть у камина в уютном старом кресле, положив ноги на теплую спину свернувшегося калачиком пса, потягивать горячее вино с дольками красного апельсина… А потом улечься в постель и не вставать с нее, пока не станешь похож на человека — да только где там! К ночи нужно вернуться обратно на заставу, Фабио с этой проклятой погодой схватил лихорадку, и до тех пор, пока он не встанет в строй, исполнять обязанности начальника гарнизона придется хранителю. А на заставе разве отдохнешь? Шум, гам, то дозорных сменить, то часовых проверить, а там уже и ночной патруль — не жизнь, а песня неспетая. И судя по кашлю бедолаги Фабио, весь этот праздник теперь надолго… Астор натянул мокрый капюшон плаща до самого носа и поддал пятками в бока своего жеребца. Конь недовольно всхрапнул и запрядал ушами — ему было не легче. Копыта тонули в грязи по самые бабки, дождь заливал глаза, а тут еще и нетерпеливый седок в довесок, всё норовящий оцарапать бока острыми шпорами! Жеребец тряхнул мокрой гривой, в лицо маркизу полетели холодные капли.
— Ну, ну, не балуй! — прикрикнул он, натягивая поводья. И приподнялся в седле: впереди, локтях в сорока, дорогу перегородила скособоченная телега. У задней оси возились двое бородатых крестьян. Третий, видно, совсем еще мальчишка, закутанный в тряпье как капуста, сидел на уложенных в телегу мешках. Астор с тоской вздохнул про себя и тронул коня.
— Что у вас тут стряслось? — спросил он, поравнявшись с телегой. Крестьяне, задрав головы, потянулись к шапкам.
— Доброго утречка, ваше сиятельство! — ответил тот, что постарше. — Да вот какая беда… Колесо слетело, завязли совсем! А воз доверху груженый, вдвоем не поднять, чтоб обратно, значится, колесо-то… Не в грязь же поклажу сбрасывать?
«Вдвоем?» — подумал маркиз, бросив взгляд на дрожащего поверх мешков паренька, и понял, что ошибся — это была девушка. К тому же какая-то очень знакомая… Он сдвинул с глаз капюшон.
— Рута?
— Здравствуйте, ваше сиятельство, — жалко улыбнулась его бывшая горничная. Маркиз вздохнул сызнова, уже в голос. Посмотрел на надрывающихся крестьян, на полудохлую клячу, впряженную в телегу — и полез из седла. Какая уж теперь разница!
— Распрягай своего одра, — велел он младшему бородачу. — И ставь под хомут моего. Тут даже со всеми колесами еще поплясать придется, чтоб вытянуть. Везете-то что?
— Картошку с репой. И яблоки, — вновь подала голос Рута. Его сиятельство задумчиво кивнул:
— Кидай вниз что потверже, мешка три, борт надо снизу подпереть, иначе без рук останемся. И сама слезай. Поможешь.
Девчонка, шмыгнув носом, послушалась. Астор спрыгнул в грязь.
— И что вам в деревне своей не сиделось? — пасмурно обронил он, скидывая бесполезный плащ. — Ведь свалюсь же следом за Фабио, и вся застава к демонам разбежится… Ну? Что встали, беритесь за ось, не то даже к вечеру не управимся. Рута, где мешки?
— Сейчас, ваше сиятельство…
Провозились они долго. Пока подняли телегу, пока приладили колесо, пока вытянули воз из чавкающей красной жижи — одним словом, до дома маркиз Д'Алваро добрался ближе к полудню, промерзший насквозь, в грязи с головы до ног и злой на весь мир, включая себя самого. Вот что, спрашивается, ему стоило отправить к проклятой телеге кого-нибудь из поместья? Крестьяне народ привычный, уж не растаяли бы от ожидания за час-другой!
Сдав измочаленного жеребца на руки конюхам, его сиятельство поднялся по скользким от дождя ступеням крыльца, толкнул дверь и ввалился в переднюю. Текло с него ручьями.
