Остановилась, бросила букет Черноцвета на пол, закрыла лицо руками.
— Королеве грустно… грусссно… — туманные змейки оплелись вокруг ее рук и ног, ласкаясь и щекоча ее кожу — будто пытались утешить. — Чем мы можем помочь Ее Величессству?
— Спляшите… — попыталась отшутиться она, убирая руки от лица. Наклонилась, чтобы поднять цветы, снова поднялась…
И не поверила своим глазам.
Сгустившись и приняв форму трех призрачных девушек в восточных нарядах, духи дворца молча кружили перед ней в медленном, чувственном танце, выгибая спины и покачивая бедрами, синхронно взмахивая тонкими руками…
Иллюзия была настолько идеальной, а движения танцовщиц настолько грациозными и четко выверенными, что взгляд оторвать было крайне сложно — хотелось не только смотреть, но и участвовать, влиться в этот сказочный танец, позволяя телу возобладать над разумом…
Словно опомнившись, «включили» музыку — тоже восточную, льющуюся непонятно откуда, в миг заполнившую пустынный коридор изящными ритмами и переливами.
Приоткрыв рот, Анна смотрела на это представление, не зная, как реагировать. И только когда, в очередной раз изогнувшись, «девушки» потянулись к ней, соблазнительно потряхивая бедрами, пришла в себя и в испуге шагнула на шаг назад.
— Эй! Вы чего?
— Простите… Привычка… Ваше Величество… — прошелестел в ухо самый главный из духов и сделал какое-то странное движение туманной рукой.
В миг обернувшись вокруг себя, девушки превратились в трех мужчин, настоящих, «модельных» красавцев — мускулистых и стройных… пусть и призрачных. Одетые лишь в легкие шаровары с низкой посадкой, их тела были настолько реалистичны, настолько структурны и объемны, что на миг показались ей живыми — из плоти и крови!
Покружившись для виду, все трое вдруг разом протянули к ней красивые мускулистые руки, приближаясь и окружая ее — каждым движением, каждым взглядом томных, полуприкрытых глаз обещая заманчивое и непристойное…
Анна совсем испугалась — уж чего-чего, а хватать эти духи умеют, так, что Элизар не сумел освободиться! Отступила уже на несколько шагов назад и громко прокашлялась.
— Спасибо, достаточно! Мне уже не грустно. Можете дальше провожать меня в Лазарет.
Духи мгновенно исчезли, лишь самый главный остался, склонившись перед ней в почтительном поклоне.
— Не стесняйтесь прибегнуть к нашим услугам, Ваше Величество, если вам снова станет грустно…
Она лишь покачала головой, все еще под впечатлением.
— Стесняться я, конечно, не буду…Но не думаю, что моему жениху это понравится…
Если у нее еще есть жених.
* * *
До Лазарета, расположенного на одном из нижних этажей дворца, дошли быстро и молча — Анна переваривала произошедшее, Дух Дворца молча плыл впереди, вновь приняв форму зыбкого столбика тумана.
Что ж… Во всяком случае, причина, по которой ее отец не хотел связывать себя ни с одной женщиной, начинала проясняться — на своем посту он явно не скучал! И мать ее тут не причем — тут ведь даже бывшей королеве не повезло, с которой он развелся очень давно, и даже, по рассказам Элизара, отправил обратно к себе на родину, в другое государство.
Анна удручающе помотала головой — неприятно, конечно, что отец имел обыкновение развлекаться с какими-то призраками. Очень неприятно и довольно сильно умаляет его «величие».
Однако, нельзя было не признать, что сам танец отвлек ее от переживаний, притупив гнетущую, отравляющую настроение подозрительность.
В конце концов, презумпцию невиновности никто не отменял. Пока что никаких доказательств против любимого нет даже отдаленно. Одни пустые домыслы.
А вот его обида — вполне себе реальная неприятность, поняла она, еще издали завидя его фигуру. Сложив руки на груди, Элизар стоял рядом с дверью с каллиграфической надписью «Лазарет» и молча смотрел в окно. На звук ее шагов он даже не обернулся.
Девушка неуверенно замедлила шаг.
Прокашлялась, привлекая его внимание.
— Элизар… Я… я нарвала Черноцвета. Этого достаточно?
Он ответил не сразу, будто был погружен в свои мысли — явно не самые веселые. И все еще на нее не смотрел.
— Вполне, Ваше Величество.
Ее сердце мгновенно будто коркой льда покрылось.
Может, вернуть дракона? — тоскливо подумалось. Платоническая любовь — она ведь тоже любовь…
— Если вам не трудно, отнесите внутрь и отдайте Руби. Я все приготовил и произнес заклятие — ей осталось только добавить цветы… И можно будет совершать обряд.
Бесполезно было спрашивать, почему он обращается к ней на «вы» — на Тортрусе переходят с «ты» на «вы» неосознанно, под влиянием эмоций и настроения. Элизар, скорее всего, даже не заметил, что сделал это — захотел отдалиться от той, что так сильно оскорбила его.
Проглотив колючий комок в горле, она спросила — просто так, чтобы хоть что-нибудь спросить.
— Какой… обряд?
Только тогда он обернулся и посмотрел на нее — опаляя пронзительным холодом зеленых глаз.
— Бракосочетания, Ваше Величество. Свантона и Руби. Разве вы забыли для чего мы все это затеяли? Хотя, о чем это я… Вы ведь были заняты созерцанием могил ваших предков. Это, безусловно, важнее, чем жизнь какого-то перевертыша.
Слезы подступили к горлу так близко, что она перестала пытаться сдерживаться, и они покатились по щекам крупными каплями, почти градинами.
Кто этот ужасный, холодный и жестокий человек?! Неужели так мало требуется, чтобы сделать его чужим?!
— Прости меня… — всхлипнула, прижимая к груди букет — уже весь помятый и пожухлый. — Я не хотела тебя обидеть, Элизар… Я была не в себе… Не знаю, что на меня нашло…
Он шагнул к ней, протянул руку и стер с лица крупную слезу, позволяя ей потереться щекой о его ладонь и не спеша отстраняться.
— Вам понравилось кладбище?
Анна закивала, зажмуриваясь и еще больше вжимаясь в его руку, не желая отпускать ее — единственную связь с тем мужчиной, в которого она влюбилась чуть ли не с первого взгляда — пусть язвительным, но страстным и заботливым даже в своей человеческой форме.
— Столько королей… столько великих людей… почти богов… Это сбивает с толку, не так ли? Кажешься самому себе маленьким и беспомощным карликом… Разумеется, если не чувствуешь всю эту плеяду за своим плечом. Но ведь ты чувствуешь ее, правда?
Она снова кивнула, ожидая продолжения и страшась его… И вдруг распахнула радостно глаза — он снова с ней на «ты»!
— Сказать, чего бы я хотел меньше всего? — несмотря на смену обращения, ее жених все еще смотрел холодно и цепко — будто пытался заглянуть внутрь, в самое ее колотящееся, израненное сердце.
— Чего? — спросила тонким, дрожащим голосом.
