— Того, что одним прекрасным утром ты проснешься… глянешь в зеркало и увидишь не себя, а Лэвэндель. Расчетливую, циничную и очень, очень одинокую. Вот почему я хотел оградить тебя от власти, Анна. И все еще надеюсь это сделать.
Глава 18
Горящего лихорадкой Свантона напоили раствором через силу — до такой степени он уже ничего не соображал.
— Все, Руби. Все до последней капли, — холодно командовал Элизар, держа голову несчастного на весу и пальцами обеих рук нажимая в тех точках, которые заставляли его хватать ртом воздух и держать его открытым.
Всхлипывая от жалости и необходимости причинять любимому боль, Руби послушно вливала в Свантона раствор из Королевского Черноцвета — понемногу, позволяя ему делать судорожные, маленькие глотки.
Зелье было настолько сильным, что использовалось в некромантских ритуалах — способное поднять на ноги покойника. Пусть и временно.
— Теперь ждите, — проинструктировал советник.
И снова куда-то ушел.
Один. Ничего не сказав Анне.
Не зная, плакать ей, ругаться или призывать духов, девушка так ничего и не сделала. Сжала кулаки и загнала уже подступающие к глазам слезы обратно.
Нельзя! Нельзя им командовать! Нельзя задерживать или возвращать — пусть почувствует себя главным! Пусть поверит в ее «я больше так не буду» и перестанет предрекать ей судьбу этой мерзкой Лэвэндель! Потому что второго такого унижения не выдержит ни один нормальный мужчина — а уж тем более, дракон! Наплюет на свою драконью сущность и бросит ее тут одну — править в гордом одиночестве, купаясь в собственном могуществе и всевластии. И тогда уж точно не миновать ей судьбы соперницы — пусть и с ребенком…
— Мой муж тоже так делал… — заметила вдруг Идрис, все это время, как оказалось, наблюдавшая за ними двумя.
— Что? — незаметно оттирая с края глаза слезу, Анна повернулась к демонице.
— Вот так уходил, ничего не сказав. Особенно… перед самым… перед самой своей… — она не договорила, словно слова застряли у нее в горле.
— Вы ссорились? — поспешила помочь Анна, где-то даже радуясь, что можно отвлечься на чужие проблемы.
Помедлив, Идрис кивнула. Проглотила слюну и продолжила.
— Я почему-то забыла про это… но когда ты сказала, что я была беременна… вдруг вспомнила — мы действительно много ссорились после того, как я открылась мужу. Не помню причин ссор, но думаю, это было связано с ребенком. Может, он хотел мальчика, а я носила девочку? Как думаешь? Демоны, к примеру, не очень любят, когда жена готовится родить дочку, наверняка и у людей то же самое… А вот я бы очень хотела дочку… Маленькую и в кудряшках — совсем как ты…
Ее будто прорвало — фонтан слов лился безостановочно, глаза расширились в возбуждении и переливались, словно рубины. Руки она держала на уровне груди, в форме колыбели, укачивая воображаемое дитя.
— Я хотела создать себе ребенка в Междумирье, но это была бы просто живая кукла, делающая то, что я ей приказываю — а ведь это же неинтересно, правда?
Анна неловко пожала плечами.
— Я не знаю.
— Если мой ребенок окажется уже взрослым — ты дашь мне понянчить своего?
Тут уже Анне потребовалось глотать ком в горле.
Что ответить, она так и не придумала — Идрис явно была не в себе. И отказывать ей не хотелось, но и обещать, что возьмет эту совершенно непредсказуемую полубогиню в няньки своему ребенку, тоже было опасным — а вдруг увлечется и заберет его себе!
Анна даже подняла в защитном жесте руку, закрывая живот.
На ее счастье, в эту минуту граф Свантон распахнул глаза и резко сел на носилках, в страхе уставившись на окружающих, перебегая взглядом от одного к другому.
— Руби! — вдруг хрипло выкрикнул, узнав ту, что до сих пор видел только сквозь пелену птичьего зрения. Закашлялся, протягивая к ней руку, пытаясь второй оттолкнуться от пола…
— Ильмаор!
Взвизгнув, демоница бросилась к нему, впечатываясь в него с такой силой, что опрокинула назад, на спину, сама падая следом. Вместе они принялись кататься по полу, обнимаясь и целуясь — неистово, страстно и совершенно никого не стесняясь.
Всем стало неловко — даже Жасмин, довольно флегматичная, пока в воздухе не запахнет жареным — покрутила головой, крякнула и отвернулась, принявшись с удвоенной силой надраивать свой и так сверкающий клинок.
— Ух ты как разошлись! — восхитился Эдрих, как раз спустившийся сквозь потолок в лазарет. И заухмылялся довольно, понимая, что сейчас получит то самое шоу, которое он так стремился подсмотреть в королевской спальне.
Но Анне было не до смеха. Мало того, что Руби никогда не простит, если она позволит ей вот так опозориться перед всеми — все же, помимо кошки и демоницы, Руби еще и женщина! — Элизар упомянул, что этим двоим сначала необходимо пожениться, а уж потом консумировать свой брак.
Но как же остановить все это безобразие, когда в обоих взыграли животные инстинкты — по вполне понятной причине?
В воздух полетела одежда — и тут уже стало до церемоний.
— Хватит! Перестаньте немедленно! — сначала тихо, потом громче, командным голосом потребовала Анна.
Ага, как же! Остановит это двух страстно желающих друг друга оборотней!
— Гаррртенхем! — не выдержав, ругнулась Жасмин, бросая клинок и выбегая из комнаты.
Страсти разгорались так яростно, что Анна уже готова была начать картинно заламывать руки или, в крайнем случае, выбежать следом за амазонкой…
— Что же делать-то… ПРЕКРАТИТЕ!! — уже заорала она.
— Голос сорвешь, — спокойно отозвался рядом с ней Элизар. Взял ее за плечи и знакомым уже жестом задвинул себе за спину — будто не хотел, чтобы она смотрела пошлятину.
А затем произнес что-то уж совсем непонятное и даже по звукам неразборчивое — на каком-то низком, гортанном наречии, с множеством шипящих.
Послышался глухой стук, а затем и храп.
— Позови духов — пусть разнесут их до свадьбы по разным комнатам и закроют там.
Анна замерла на мгновение, потом скользнула руками по его талии, обнимая и вжимаясь в его спину.
— Ты… уверен?
Если бы она была на его месте, не хотела бы даже и слышать о «духах», не то что призывать их помочь.
Советник вздохнул, повернулся и поднял ее лицо к себе за подбородок.
— Это будет быстрее, чем я начну разносить их сам и запирать их комнаты колдовством.
— А тебе не будет… неприятно? — девушка поднялась на цыпочки, всем своим видом требуя поцелуя. — Я ведь зареклась их вызывать, когда ты рядом…
Он хмыкнул и наклонился, легко коснувшись ее губами.
