Подойдя ближе, я увидела, что ко мне приближается какой-то молодой человек в доспехах.
– Ой, Сайлас Истофф, это вы? – спросила я, хотя ответ был вполне очевиден, потому что рядом с ним шли его родители и этот его ужасный кузен.
Сайлас снял шлем и коротко поклонился мне.
– Да, это я, миледи Холлис. Решил в конце концов испытать себя в схватке на мечах. И посмотрите, – продолжил он, медленно поворачиваясь.
Мне не понадобилось много времени, чтобы понять.
Я встретилась взглядом с его родителями, на чьих лицах отражалось нечто среднее между радостью и страхом.
– На вас нет красного, и на вас нет синего.
Издали нас окликнули его тетушка и дядя. Лорд и леди Истофф помахали в ответ и направились в их сторону, а я повернулась к своим фрейлинам:
– Делия Грейс, Нора, вы можете занять наши места. Я сейчас подойду.
Они тут же повиновались, и я осталась с Сайласом и Этаном, хотя мне хотелось, чтобы Этан со своим кислым лицом отправился за дядей и тетей.
– Вы боитесь кого-нибудь оскорбить? – тихо спросила я Сайласа.
– Напротив. Я горжусь своим прошлым и настоящим, а потому надеюсь оказать сегодня честь обоим королям.
Каждый раз, узнавая что-то новое о Сайласе, я все сильнее восхищалась им.
– Это очень благородно, сэр.
Этан, стоявший рядом с ним, чуть закатил глаза.
– А как насчет вас, сэр Этан? – спросила я. – Вы не участвуете сегодня в турнире? Боитесь?
Он посмотрел на меня сверху вниз, как на какую-нибудь букашку.
– Я не играю в войны, миледи. Я веду настоящие битвы. Копье и тупой меч меня не пугают.
Я перевела взгляд на Сайласа.
– Мой кузен много раз вступал добровольцем в армию Изолта, – с гордостью сообщил Сайлас. – Он сражается за поддержание мира на границах.
Мне не понравилось то, что я трачу время на человека, который сражается с моими соотечественниками, но я не могла отрицать, что для этого нужна настоящая храбрость.
– Ну, тогда я восхищаюсь вами и сочувствую вашим жертвам.
Этан нагло ухмыльнулся:
– Я не нуждаюсь ни в том ни в другом. Уж только не от вас.
Я покачала головой и взяла себя в руки:
– Я рада, что вы сегодня оставили свой меч в ножнах, сэр Этан. Если бы вы еще поступили так же со своим языком, ваше общество могло бы стать куда более приемлемым.
Этан, нервно скривившись, умчался прочь, оставив меня наедине с Сайласом. Наконец-то!
– Я старалась быть вежливой.
Он улыбнулся и пожал плечами:
– Знаю. И мне это нравится в вас. Вы всегда стараетесь.
Я подумала над его словами. Этан назвал меня украшением, Делия Грейс не упускала возможности напомнить, что я лишь жалкая ученица, а мои родители… ну, они находили во мне бесчисленные недостатки. Но Сайлас замечал такое, чего я и сама о себе не знала. Он сказал, что ему нравится, как я думаю. И он был прав, у меня было множество хороших идей. И он сказал, что я старалась, и в этом он тоже не ошибся.
Я вдруг поняла, что хочу найти причину, чтобы остаться с ним еще хотя бы немного. Но вместо этого я наклонила голову, прощаясь, и неторопливо ушла, оглянувшись на ходу. Я чувствовала нечто неопределимое, когда находилась рядом с Сайласом, словно нас связывала некая нить и она тянула меня обратно, если я забредала слишком далеко. Я уже начинала думать, что это судьба заставила наши пути пересечься, но, учитывая то, как по-разному эти дороги начинались, я совершенно не могла понять почему. Поддавшись порыву, я вдруг выдернула из рукава платок и позволила ему упасть на землю, прежде чем прибавила шагу.
Подойдя к королевской ложе, я низко присела в реверансе перед королем Джеймсоном:
– Ваше величество…
– Миледи Холлис, вы ослепительны сегодня. Как же мне сосредоточиться на играх?
Я улыбнулась, потом кивнула королю Квинтену и королеве Валентине:
– Ваши величества… Надеюсь, вы хорошо отдохнули.
Королева Валентина моргнула, явно смущенная любезностью:
– Благодарю вас.
Я заняла свое место и постаралась сосредоточиться на играх. Как обычно, все начиналось с самого нелюбимого Джеймсоном состязания – пешей схватки копейщиков. Я не винила его, ведь мне она тоже казалась уж слишком медлительной, и я никогда не была уверена в счете. Другие состязания были куда более наглядными.
– Ха-ха! – закричал король Квинтен. – Мои люди выиграли еще одну битву!
– У вас превосходные солдаты, – любезно согласился Джеймсон. – Мой отец всегда так говорил. Хотя мне кажется, что события могут принять другой оборот, когда появятся всадники. Короанцы – великолепные наездники. Даже моя Холлис скачет стремительно и грациозно.
Я наклонила голову, принимая похвалу:
– Вы слишком добры. А вы, ваши величества? Вы любите верховую езду?
– Обычно любила, – ответила Валентина со слабой улыбкой, прежде чем ее муж махнул рукой, заставляя ее умолкнуть.
– Нет, если могу этого избежать, – быстро сказал он.
Я бросила на Джеймсона ироничный взгляд. Он отлично понял мое раздражение и в ответ показал мне язык; я с огромным трудом сдержала смех.
Когда схватка на копьях наконец завершилась, появились первые группы рыцарей, участвующих в сражении на мечах. И после нескольких раундов на поле вышел Сайлас.
– Посмотрите, ваше величество. – Я дотронулась до руки Джеймсона и показала на поле. – Видите того молодого человека, который не надел ничьи цвета?
Джеймсон всмотрелся в дальнюю сторону поля:
– Вижу.
– Это один из сыновей Истоффа. Он хотел почтить вас обоих своим выступлением и потому не принял ни одной стороны, – пояснила я. – Он сказал, что вы, два короля, – это его прошлое и настоящее.
– Весьма дипломатично, полагаю, – немного подумав, ответил Джеймсон.
Я сморщилась, слегка разочарованная такой оценкой.
– Я считаю, что это мило и сентиментально.
– Ах, Холлис, у вас такой простой взгляд на жизнь! – засмеялся Джеймсон. – Хотелось бы и мне иметь такой же.
Схватка началась, и я быстро поняла, что Сайлас был прав: он куда лучше ковал мечи, чем владел ими. Но я все равно все сильнее и сильнее сдвигалась вперед на сиденье, желая, чтобы он каким-то чудом одержал победу. Его ноги двигались неуклюже, но он размахивал мечом увереннее, чем его противник, который, так уж вышло, надел синий цвет.
Зрители кричали и ухали при каждом ударе, а я поднесла ладонь к губам в надежде, что если Сайлас не победит, то хотя бы уйдет с поля без раны. Если Джеймсон участвовал в рыцарских поединках, я никогда не тревожилась за него. Видимо, потому, что он уверенно сидел в седле, или я просто верила, что для него проигрыш невозможен.
